Старый фельдшер зашёл в курилку, в которой молодая практикантка пыталась подкурить фильтр тоненькой сигаретки. Он достал свою "горлодёрную" сигарету, прикурил и протянул девчонке.
- Первого не довезла?
- Ага, дядь Вань, а так часто бывает?
- Нет, Любонька, если бы полицаи не тупили, мы б деда довезли; они решили, что в квартире одни покойнички, минут двадцать прошло, пока нас вызвали...
- А как он один против троих смог? Он ведь совсем старенький, восьмой десяток дедуле, а он двоих ножом, а одного голыми руками... А когда в машине очнулся, он ещё и шутил со мной... У него ведь вся брюшная полость дробью была разорвана... Он что, Рембо на пенсии?
- Ты его китель видела? Обычный майор-связист, а иконостас как у Леонида Ильича, видать, не простой дедок был...
Так закончилась смена одной из многих бригад скорой помощи города Н. И началась моя новая жизнь.
Пять секунд, полёт нормальный! Самочувствие экипажа - охрененное! Только какая-то мошка лазит по лицу и мешает наслаждаться давно забытым ощущением здоровья, да и солнце светит сквозь закрытые веки, вызывая острое желание чихнуть. От богатырского чиха мошку сдуло, а в голове зазвенели колокольчики. Я был абсолютно счастлив, счастлив, как в детстве, от ощущения полного и абсолютного здоровья. У меня ничего не болело! Хотелось бегать, прыгать, кричать и радоваться! Хотя ведь только вчера, в скорой, меня крючило от дикой боли в простреленных потрохах, когда старую газельку немилосердно трясло на разбитом после зимы асфальте...
Последнее, что я запомнил - это напряжённое лицо немолодого фельдшера и растерянное девчонки-практикантки. А потом - вспышка и облегчение, как на выдохе после задержки дыхания. Я понял, что ко мне пришёл полярный пушной зверёк: с такими ранами не живут... Поймать брюхом заряд дроби - это кранты, там весь ливер с дерьмом перемешало. А во всём старость проклятая виновата, семьдесят два года это не мыло по тазику гонять, не успевал я никак до третьего урки дотянуться... Ладно, это всё лирика, главное - куда меня нелёгкая занесла?!
-И долго лежать будем, майор?
Я открыл глаза. Предо мной стояла смутно знакомая старуха.
- Не помнишь меня? Не мудрено, ты меня тогда в госпитале сквозь бред-то и видел. Я мать того лейтенанта, которого ты собой в горах от гранаты закрыл. Юре тогда только ступню изувечило, все осколки ты на себя принял. Уехали мы тогда с сыночком раньше, чем ты в себя пришёл, а потом, когда мы отыскать тебя пытались, нам ответили, что комиссован ты по ранению и уехал на родину, на Украину... А через два года я и преставилась, только что успела внучку на руках подержать. Обещала я тебя отблагодарить, да не смогла при жизни. Но видно так свыше угодно было, чтоб я тебе так помогла. Велено было мне передать тебе, что в этом мире нужен твой талант воинский, не каждому даётся такой шанс, не упусти его... И постарайся поменьше удивляться, мир-то новый, а мозги у тебя старые.
И мать лейтенанта ВДВ Семецкого растворилась в ярком степном небе.
А удивляться было чему: передо мной простиралась бескрайняя степь, похожая на моё родное Причерноморье с редкими вкраплениями лесных островков, с голубой лентой реки, а за спиной подпирали небо снежные шапки гор. И никаких следов присутствия людей: ни полей, ни дорог, ни столбов - нихрена из того, чем человечество "облагородило" окружающую его природу. Только стада каких-то травоядных бродят между холмов. С гор потянуло прохладным ветерком, и до меня дошло: мало того, что я лежал абсолютно голый в траве на вершине высокого кургана, так я ещё по цвету от этой травы практически не отличаюсь. Нет, тело у меня было в шикарной форме, молодое, от двадцати до тридцати, мышцы развиты не в качалке, а природно - охотой и физическим трудом... Но, бля... Оно было серо-зелёного цвета, всё мужское на месте... но серо-зелёное! Я решил, что кто-то подшутил над парнишкой и просто облил меня краской, но попытка намочить слюной палец принесла мне новый шок: палец наткнулся на трёхсантиметровые клыки. Это не рот - это пасть! А на пальцах когти, не ногти, а именно когти; своей длиной клыкам ни уступают.
Я поднялся на ноги. По скромным прикидкам, мой рост составил около двух метров. Ладно, это всё лирика, парень я молодой - это пишем в плюс, по ощущениям здоровый - туда же, работящий, мозоли на руках это доказывают - тоже плюс, зелёный и клыкастый - с этим определимся позже, куда это приткнуть, к плюсам или минусам. Из минусов - на сколько хватает глаз дикая степь с непуганым зверьём, неизвестный климат и полное отсутствие каких-либо вещей и еды. Но это решаемо.
Перво-наперво, надо срам прикрыть, просто из соображений безопасности, чтоб пиписку колючкой не оцарапать. Потом чем-то вооружиться; в степи бродят стада травоядных, а где травоядные, там и хищники, и почему-то мне кажется, что венцом природы они меня воспринимать не захотят, а вот подзакусить моей тушкой не откажутся. А я категорически против этого, я толком сам в нём не обжился и делиться своей обновкой не хочу ни с кем! А, значит, оружие таки в первую очередь! В моём случае, моё первое оружие - это моя голова и ноги - когти это стратегический резерв!. Поэтому быстро ходу к горам (там мне поспокойней будет), найти нормальную каменюку, чтоб какой-никакой нож вырубить. Идти к горам буду по берегу реки, там можно найти какой-нибудь желвак кремня или кусок вулканического стекла, короче, подходящий булыжник, да и поесть не мешало бы. Будем устанавливать себя на вершину пищевой пирамиды!
Комментарий к Пролог
Тем кто обратит внимание на мое графоманство, ребята и девчата, кидайте тапки, критикуйте конструкивно, постараюсь учесть здравые (с моей точки зрения) мысли и пожелания. И прошу простить, пишу медленно.
========== Глава 1. Рояль в траве. ==========
Шагая больше часа по степи, я в какой-то момент почувствовал, как по спине мазнул чей-то заинтересованный взгляд. Мазнул и пропал, оставив после себя холодок на загривке. Не стоило надеяться, что моё путешествие пройдёт без приключений. Хотя, судя по не выгоревшей траве и не сильно частым цветам, сейчас поздняя весна, время для хищника сытое, да и утро уже довольно позднее, большинство степных охотников должны спать. Но это только моё мнение, а зверьё никому ничего не должно, так что стоит поостеречься. Но в моём положении стерегись не стерегись, голышом и без самой простой дубины мои шансы стремятся к нолю. Зайдя за очередной холм, я наконец увидел поросший камышом и рогозом берег реки. До него оставалось каких-то пару километров. И тут мне просто сказочно повезло: на проплешине среди высокой травы лежали остатки скелета какого-то здоровенного бизона или тура. Это не просто рояль в кустах, это просто симфонический оркестр какой-то! Мой хомяк завыл от счастья, как оборотень на луну. Череп с почти метровыми рогами, чехлы рогов лишь слегка начали шелушиться, пара практически целых здоровенных мослов, копыта размера эдак сорок пятого, а ещё лопатка и половина нижней челюсти. Робяты, у меня праздник милитариста! Я вооружён и опасен, а завтра буду сыт, одет и благодушен! Осталось костерок развести и всё, комфорт достигнет максимума. Теперь осталось всё это добро допереть до места будущей стоянки и не надорваться. И вот, как назло, верёвочку-то мне с собой и не положили! Но как говорил мой старшина: "Используй тот, что под рукой, и не ищи себе другой!" Так и сделаем. А под рукой у меня трава, стебли длиной полметра, довольно прочные, не парашютная стропа, конечно, но за неимением графини имеют денщика, а посему сядем за макраме.
Солнышко макушку греет, по лопаткам холодок от чужого взгляда гуляет, красота! Тут и когти пригодились, весьма полезны в плетении оказались, хотя моими грабками только дюймовые стальные тросы сплетать. Ну и ладно, с этим худо-бедно справился, рыхловатая верёвочка получилась, но мне с ней не по скалам лазать. Теперь самое тяжкое - решить, что сразу с собой брать, а за чем могу вернуться и опосля. Итак, мослы обязательно, если не найду нормальный камень - это и нож, и наконечники для дротиков и копий; лопатки берём обе, одну в руку - топор изображать, другую за спину привяжу - холодок-то время от времени проскакивает. Рога тоже за спину и всё - больше грузить на себя не буду! А земноводным и грызунам молчать и не вякать, будет возможность, вернусь и подгребу всё подчистую, я пока плёл, каждой костяшке по два-три применения придумать успел. Запас сил и выносливость у моего нового тела не бесконечны, но весьма велики, унести я мог бы в разы больше, но не хотелось урезать себе манёвренность.
Минут через десять я уже был на берегу небольшой реки. Тут мой личный зоопарк показал себя с новой стороны. Пролетела шизокрылая птица обломинго, указав курс на индейскую национальную избу. Берег реки западный, пологий, а, значит, сырой и сухих дров найти будет сложно. Камни, может, и есть где, но в камыше их не видать. По высокой свежей траве подобраться ко мне будет легко, и я вряд ли замечу любителя (а, может, и ценителя) полакомиться моей зелёной тушкой. Утречком зверьё пойдёт на водопой, а следом за травоядными подтянутся и хищники. Короче, сплошные минусы. А восточный берег довольно обрывистый, и после паводка под обрывом намыло небольшой пляжик с хорошей такой кучей плавника, среди которого, как я отсюда вижу, есть вполне достойные палочки. Вот только перебираться с моим грузом можно только по дну, а я думаю, моё новое, распрекрасное тело триста метров по дну не одолеет. Так, рефлексию отставить, будем вязать плот!
Верёвка есть, камыша вокруг уйма, дело за малым. Аккуратно пробившись сквозь заросли почти к самой воде, я сначала уложил и утоптал камыш, сделав себе вполне прочную и удобную площадку. В две ходки перенеся своё имущество и скрыв, по возможности, за собой тропу, приступил к работе. Скажу вам, драть камыш с корнями, стоя по пояс в воде и по колено в иле, удовольствие редкое. Но приличная охапка набралась довольно быстро, и, увязав в неё все мои находки, предварительно набив рога пухом из качалок рогоза для трута, я переплыл на восточный берег, причём течение было довольно сильное и меня далековато снесло, пришлось брести водой к пляжу, который приметил.
Моя будущая стоянка порадовала сразу несколькими подарками. Первое - сухого плавника было валом и среди кучи разнопородного дерева было несколько длинных почти прямых веток, вполне подходящих для моих целей. Второе - на пляже лежали валуны песчаника, а, выходя на берег, я довольно ощутимо порезал ногу об острый скол камня. Поныряв немного, порывшись в песке и попутно заработав ещё пару довольно глубоких порезов, я выволок из воды две каменюки тёмно-зелёного цвета. Одна из них - это пластина толщиной сантиметра полтора с мою ладонь, неправильной формы, а вторая круглая, размером с мою голову. Мой хомяк бился в истерике - мне попался нефрит! Да, обрабатывать его жутко сложно, но зато, если приложить максимум усилий и старания, мои изделия дадут фору бронзе и железу. Главное, его расколоть, а в этом мне поможет огонь и вода. В обработке нефрита важно не торопиться и не напортачить, но я никуда не спешу; если это место подойдёт для стоянки, а оно мне пока нравится, я здесь просижу дней десять.
По спине пробежал табун ледяных мурашек; обернувшись, я увидел, как на площадке, где я готовил свой водный транспорт, стояло три здоровенные твари, похожие на гиен, только ростом с хорошего ишака. По своему опыту знаю - гиены очень сильные, хитрые и опасные твари, и мне очень повезло, что между нами река. Моё везение начинает напрягать: как бы оно не закончилось в самый неподходящий момент.
Солнце уже перевалило за третью четверть небосклона, поэтому стоило бы озаботиться устройством стоянки. Первым делом куском нефрита срезал три ветки для лучкового сверла, буду огонь разводить. Пух, плотно набитый в рога, промок едва на треть, поэтому, сложив самый сухой в брошенную нору какой-то береговой птицы, занялся разведением огня. Для тетивы лука использовал пучок волос из своей косы, срезав её тем же сколом нефрита. Такое ощущение, что растил патлы с рождения (надо будет потом обрить голову наголо). Приготовив место для костра и нарубив веток, приступил к добыче огня.
Когда огонь разгорелся, сразу стало уютнее и захотелось есть. Не просто есть, а жрать! Поэтому срочно на поиски еды. Под боком река, а на реке только криворукий будет голодать. Быстро наловив пяток довольно крупных раков (у нас бы такие за омаров проканали), поймав походя (вот и когти пригодились) ленивого здоровенного карася, я занялся приготовлением позднего обеда или раннего ужина. Карася в глину и прикопать на двадцать минут под угли, а омаро-раков просто зароем в жар на пять минут. Пока мои деликатесы доходят до кондиции, почти у самой воды выкопал траншею и зарыл в неё рога, пусть отмокают. Ну что сказать, на свежем воздухе, после небольшой прогулки и водных процедур, рекопродукты ушли со свистом в мою ненасытную утробу.
Пока ещё совсем не стемнело, я решил расколоть вдоль мослы. Из нефрита оружие ещё нескоро сделаю, но в ближайшее время оно необходимо. Одна из костей раскололась почти идеально пополам, а, значит, эти половинки пойдут на нож и наконечник большого копья, а вторую, разбитую не так аккуратно, я пущу на длинные дротики. Кривулину, на копьеметалку, я уже присмотрел. Достойный лук делать как бы ни дольше, чем нефритовые орудия, а результативность у них (в моём случае) примерно одинаковая. Как точильный камень использовал глыбу песчаника, лежащую на моей стоянке. Пока обтачивал довольно твёрдые осколки костей, село солнце, и тут моё новое воплощение снова преподнесло сюрприз: я видел в темноте! Не в цвете, практически чёрно-бело, недалеко, метров триста, но вполне отчётливо и детально. Вот только костёр мне мешал, засвечивая вокруг себя пятно метров пять. Встроенный ПНВ это весьма достойное приобретение. Монотонная работа дала время всё спокойно обдумать. Посмертный перенос забросил меня в тело существа очень похожего на орка, такого, как показывали в моем мире в фильме Варкрафт, только не в качка-переростка на стероидах, а вполне гармонично сложенного юношу, высокого и физически развитого. Никаких знаний и воспоминаний в голове не сохранилось, это плохо, но у меня есть и свой багаж семидесятидвухлетнего военного пенсионера, которого родина побросала по всему миру и учила на совесть выживать там, где только аборигены чувствовали себя комфортно. Плохо то, что знания о новом мире, об его опасностях и достоинствах пройдётся накапливать с нуля. Но война план подскажет. Пока переосмысливал своё попаданство, руки сами механически обрабатывали кости, откладывая готовые наконечники в сторону и беря новую заготовку. А, значит, моторная память присутствует, это тоже хороший бонус. Ещё один маленький, или не очень, плюс - порезы за пару часов практически зажили - т.е. довольно высокая регенерация. Короче, подарков судьба мне отсыпала полной ложкой.
Несколько часов упорной работы, и передо мной лежал пристойный костяной кинжал тридцати сантиметров длиной, два наконечника копья и десяток пятисантиметровых наконечников для дротиков. Вырезав копьеметалку и пять полутораметровых условно ровных веток, при помощи основательно измочаленных листьев рогоза, я сваял эрзац-дротики. А из почти ровного двухметрового тонкого ствола дерева с веткой у верхушки вышло нечто похожее на рогатину, на которую можно и кабана принять, если с умом. Всё, что я сделал этой ночью, было в лучшем случае одноразовое, но на большее в моём случае пока рассчитывать не приходится. Ресурсы нужно добывать, а ещё очень мяса хочется; я бы за кусок сейчас с пещерным львом поборолся! Поэтому завтра, или точнее сегодня, на охоту.
А степь жила своей жизнью: слышались рычание каких-то хищников и крики их жертв, песни сверчков и вопли ночных птиц. Под эту музыку я и уснул, как дитя.
Проснулся рано. Солнце только начало подниматься над горизонтом; сработала старая привычка, ставшая уже образом жизни: четыре-пять часов мне и в прошлой жизни хватало, чтобы отдохнуть, а о новом, молодом, полном здоровья и сил, теле и говорить не стоит.
Подойдя к реке, чтобы умыться, я в отражении увидел своё лицо. Вчера как-то не до разглядывания себя было. На меня смотрел молодой зеленокожий орк. Ну, что можно сказать: не красавец, но и не урод. Среднестатистическая рожа борца-неудачника, если так можно сказать про орка. Глаза с ярко-жёлтой радужкой и вертикальным кошачьим зрачком. Нос явно сломан и сросся неправильно, носовая перегородка искривлена, из-за чего переносица кажется изогнутой и слишком тонкой, но дышать не мешает. Уши небольшие, ушные раковины вытянутые и заострённые, правое ухо оттопырено, видать, сломано, а левое расплющено. Ну, точно борец, бля.
Умывшись ледяной водой, я осмотрел плоды своих ночных трудов. Не так уж и паршиво, как вчера мне показалось перед сном, осталось обжечь рогульку на рогатине и обскоблить её до приемлемой остроты, и навязать петлю на ручке копьеметалки.
Шастая по берегу, я нашёл небольшой, пять на семь сантиметров, кусок чёрного кремня, из которого получилось несколько очень острых пластин, одной из них я тут же воспользовался, сбрив то, что осталось на голове от волос. Скажу вам, что осколок кремня вместо бритвы и речной ил вместо геля для бритья вполне подходят, как говорится, за неимением графини... Ну, вы в курсе.
Собрав всё, с чем хотел идти на охоту, я понял: мой выход откладывается. Причём по вполне прозаической причине: у меня не хватает ещё двух рук и хвоста! Телом помолодел, а склероз и маразм никуда не делись. Вот как я, дурень ста... пардон, малолетний, всё это возьму? Что-то оставить не вариант. Всё, что передо мной лежит, мне пригодится, а это значит, будем ваять какую-то разгрузку-развеску, пока из травы и осоки, да остатков моих патл. Да и мудя подвязать стоит, не дай Ктулху какой-то олень рогом черканёт, и пиздец. Петь мне потом в церковном хоре дискантом, если есть, конечно, у местных орков церкви и хоры, а нет, так сожрут меня братцы (а скорей, сестрицы) по орочей крови, как ущербного, не способного к размножению.
Плотно позавтракав, благо за рекопродуктами далеко ходить не надо, снова сел за макраме. Благодаря небольшому опыту, с поставленной задачей довольно быстро справился и уже к полудню щеголял по берегу в чём-то среднем между стрингами и борцовской ракушкой. А всё своё барахло развесил на первобытный аналог РПС, не забыв при этом поясную сумку-попрошайку. В неё сложил осколки кремня, ну, не когтями же мне шкуру сдирать с моей возможной добычи, потому что мой костяной штрыкальник-пыряльник для разделки не очень пригоден. На себя навесил и небольшой моток верёвки - это то, что в любом походе пригодится.
Попрыгав, походив, понаклонявшись, я ещё раз подогнал всю свою самопальную снарягу и понял, что оттягиваю выход из такой уютной и безопасной стоянки. Да и охотник я так себе, в той жизни больше по двуногой дичи специализировался. Но сейчас у меня свала нет, сколько волку не оттягивай, а у слона всё равно длиннее. Время уже, конечно, не охотничье, как я понимаю, но, может, какую птичку подобью аль сурка. Помню, в Монголии потомки Потрясателя Вселенной нас сурками кормили, ничё так, вкусная тварюшка, а, главное, в ней кил пять мяса и жира, и шкура на труселя. Ну, не привык я в чистом поле голышом рассекать!
Решено! Иду на сурка! Он хоть зверюга матёрый, но, я думаю, с моим арсеналом я с ним справлюсь! А ехидный голосок на задворках черепа тихонько прошипел: "Ты хоть мышей налови, охотничек, гляди, чтоб тебя не схарчили. Аника-воин, блин. Гиен, бля, уже забыл?" "Отстань, шиза, у меня рогатина есть", - успокоил я себя, с бо-о-ольшим сомнением глядя на рогатину и вспоминая свою первую и последнюю охоту на кабана.
В году так девяносто восьмом, осенью, приехали ко мне друзья-товарищи фирмачи, да не просто так, а с предложением сорваться на недельку на охоту в плавни, на кабанчика. До второй бутылки я ещё позиций не сдавал, но потом, а не было потом, я проснулся в дефендере моего друга на пути к днестровским плавням. Часов за восемь, поплутав по просёлкам, приехали на какой-то безымянный хутор. Нет, во время социализма имя у него было, но незалежность своё взяла, табличку с именем предприимчивые алкаши утянули на металлолом, а новую поставить никто не сподобился. Оглядевшись вокруг, кроме ящиков с водкой, выгружаемых из трёх внедорожников, я ничего не увидел. И тут я понял, что таки да, мы приехали на охоту!
После трёх дней беспробудного пьянства, в чью-то светлую голову пришла свежая мысль: а не сходить ли нам добыть свежатинки на шашлык, потому что, говорят, свежая дичь, да под водочку, зело полезна для мужского здоровья. Весь следующий день наша шайка-лейка мужественно не пила (не, слегка похмелялась, но это не в счёт), готовя ружья разной степени крутости и собирая по машинам рассыпанные патроны.
Мне, как главстрелку нашей компании, досталась насмерть ушатанная горизонталка шестнадцатого калибра одного из местных браконьеров, а к ней десяток патронов времён Очакова и покоренья Крыма. Подтянув, где смог, фузею, вычистив от ржавчины и смазав её, я отстрелял пару произвольно выбранных патронов. Хоть хозяин и клялся, что патроны "свежие", но доверия они у меня не вызывали. Меня успокоили тем, что посадят на "доборе", и вообще, они охотники опытные, с нами идут местные, а те собаку на кабанах съели и ко мне подранки просто не добегут.
Ночью вышли на заранее прикормленное место, расселись по местам и начали ждать свиней. Предварительно наши гостеприимные хозяева провели инструктаж, особенно настаивая на порядке стрельбы: первый стреляет по последнему поросёнку, второй добирает подранка или стреляет очередного с хвоста и так далее. Так вот, сижу я, значит, жду, когда все отстреляются и поедем кушать дичину, а внутри свербит и ворочается неприятный червячок. Но нормальных деревьев в округе не видать, только хилая ива за спиной, толщиной с мою ногу. Уже и светать начало, как вдруг грянула канонада. Палить стали все. И тут я понял, с каких таких болтов местные быстренько слиняли. На Украине такой манёвр называется "хутко знык". Видать, не мы одни тут поросят развлекаем, таких ухарей, как мы, здесь в сезон на рупь пучок. Вот и поняли ребята, что от заезжих охотничков держаться стоит подальше.
Пока я думал и мечтал, на меня вылетел монстрила, по-другому этого вепря назвать нельзя. Не знаю, как, но на верхушку недоразумения, называемого ивой, я взлетел в промежутке между кабаньим хрюком и моим пуком. Эта тварь, видать, назначила меня терпилой, решив отыграться на мне за все обиды, причинённые людьми всему свиному племени и ему лично. И начал поросюк подкапывать моё любимое деревце с моей не менее любимой тушкой на нём. Беру я ружьё (привычка не бросать оружие вбита ещё в курсантские годы, слава Ктулху!), целюсь вепрю в загривок и дуплетом... щёлк! Капсюли сработали, а патроны хер! Перезаряжаюсь, и в этот раз удачно, два заряда картечи перебили хребет кабану. Но спустился я с моего ставшего родным дерева только через час, когда местные начали нас собирать, чтобы ехать обратно.
К слову, патроны оказались без пороха, блядь!!! Хозяину ружья рожу я начистил крепко за такую подставу, а потом пили мировую, заедая воняющим мочой, жёстким, как подошва кирзача, мясом моего поросёнка. Потому что никто ничего не добыл, все гады лупили по МОЕМУ кабану. С тех пор я на охоту в таких компаниях не ходок.
Последнюю мысль я додумывал, выбираясь по не сильно крутому откосу наверх. Поднявшись и осмотревшись, я решил идти в сторону гор: и охота, и разведка. Ну, всё сурки, я иду к вам.
Комментарий к Глава 1. Рояль в траве.
Глава закончена. Можете бросать тапки, табуретки и рацухи, но пожалуйста конструктивно. Случай на охоте, в конце главы, произошёл на самом деле с автором сего опуса, но охоту к охоте скорее подогорел.
========== Глава 2. Изгои. ==========
- Ма*, почему ты ушла со мной?
- Я больше не нужна племени. У них есть своя Ма, а две Ма не должны жить в одном Длинном Доме*.
- Но ты ведь старше и мудрее всех Ма степных племён, ты помнишь даже времена Великой войны! Ты наверняка застала то время, когда нынешний вождь длинноухих ещё штанишки пачкал.
Старая орка* рассмеялась. Смеялась она долго и весело, и её молодой смех никак не вязался с внешностью пятисотлетней старухи. По крайней мере, все степные племена орков считали, что Ма, прожившая в племени Ор-кайрин последние двадцать лет и учившая всех Ма степных племён, прожила именно пятьсот лет и не днём меньше. Это было не совсем так. Хотя срок жизни орков мог и достигать ста пятидесяти-двухсот лет, но редко кто из них дотягивал до сотни: первобытная жизнь, хищники, войны между племенами - всё это сокращало срок жизни когда-то гордых и жестоких воинов. Только Ма племён, женщины-кузнецы и знахари проживали полный срок, отмеренный им предками. Но никто не знал, сколько лет могло бы быть Ма. Несмотря на старание Ма племён, а также их учениц и добровольных помощниц, оградивших племена от болезней и моровых поветрий, природа и топоры собратьев не давали плодовитым племенам заполнить степи, леса и горы юга огромного континента.
Но самую большую жатву среди орочьих племён собирали охоты эльфов и гномов. Раз в десятилетие приходило время Кровавой Охоты*, как звали её орки. Когда наступал сезон охоты, все самые старые воины и охотники всех степных и лесных племён, пожилые женщины, у которых не осталось никого в жизни - все, кроме вождей и наставников, собирались в ватаги и, забыв старую вражду, уходили на север. Встречать охотничьи экспедиции длинноухих коротышек, которые приходили за "зелёным мясом", как они называли орков. Алхимики коротышек у себя на севере из пленных орков делали вытяжки и зелья для магов и чародеев эльфов. Потому что хоть на орков и не действует никакая магия, но без их крови и органов магические зелья не имели и половины той силы. Старшие и умелые шли на смерть, чтобы дать племенам время уйти на юг, к горам, где на год их примут племена горных и пещерных орков. Возвращались единицы из многих и многих сотен.
За спасение и приют на год каждая десятая молодая и не замужняя орчанка* оставалась среди пещерников и горцев. А степные племена ежегодно десятой долей от добычи: солониной, шкурами и степными травами - помогали горцам. Горцы несли на торг кремнёвые и обсидиановые наконечники, ножи и топоры, пещерники - бронзовые и железные слитки, получая взамен рога туров и носорогов, бивни мамонтов.
И всех это устраивало, пока одна молодая степнячка из племени Ор-кайрин* не сбежала домой. Это и послужило толчкам для старой Ма уйти из племени. Пообещав вождю Ургашу увести соплячку в горы, собрав свой нехитрый скарб, нагрузив Илику (Ласку), так звали беглянку, молотом, клещами и кусками редкой руды, Ма отправилась к горам. В первые дни Илика пыталась сбежать, надеясь на то, что старуха её не поймает, но не тут-то было: старая Ма нашла её даже после того, как Илика пробежала всю ночь, путая, как лиса, свои следы. Мало того, она ещё и выпорола её. Порола, как несмышлёного орчёнка, задрав парку, мокрым прутом, да по голой заднице. Небольно, но очень обидно, приговаривая: "Не бегай от своего счастья, не позорь племя!" Илика от обиды чуть не заплакала. Кому-нибудь другому она ночью перегрызла бы глотку, но не Ма.
Она не плакала с тех пор, когда дальний охотничий разъезд длинноухих на её глазах поднял на копья отца, а дворфы, как зверя, увели на арканах мать. Как можно пороть лучшую охотницу среди однолеток, ту, которая смогла из детского лука уложить огромного урса* в пятнадцать лет? Правда, вождь Ургаш смеялся и говорил тогда, что урс ещё совсем медвежонок и вряд ли проспал в берлоге две зимы сам, без мамки. Но Дороб, ставший учителем воинов и охотников после того, как трижды вернулся с Кровавой Охоты, осмотрев урса, протянул ей лук из турьих рогов и попросил его натянуть. С трудом Илика растянула боевой лук. Дороб, улыбнувшись, сказал: "Трудно тебе будет найти мужа, девочка, с твоим характером, а лук оставь себе, пригодится". - И ушёл, оставив её разделывать добычу.
Шкура, клыки и когти урса через год ушли как приданое пещерникам, а лук остался с ней. Убегала Илика от злых старших жён вождя племени Кир-даши и тёмных пещер, взяв с собой только этот лук, три стрелы и плохонький кремнёвый нож. Она шла почти полную луну к родному дому, как ей хотелось верить. И ведь дошла. Только в племени никто не захотел её слушать. И теперь, та самая добрая Ма, которая заменила сироте мать и отца, никогда и ничего не запрещала, ведёт её обратно к пещерникам.
- Ма, какое счастье у пещерников меня ждёт? Просидеть год в девичей пещере, не видя света, под надзором старшей жены вождя, а потом выйти замуж за какого-нибудь камнееда и до конца дней рубить руду или стоять у плавильни, пока не выхаркаю лёгкие, рожать пещерникам каждый год мелких уродцев - это счастье? Они и так изгрызли Хребет Предков своими вонючими норами, как личинки оводов и гнуса лосиную шкуру, того, гляди, обвалится.
На Ма стало страшно смотреть. Перед молодой орчанкой стояла не старая, обрюзгшая орка. Илике в глаза смотрела не просто Ма степных племён, добрая и отзывчивая орка, и не лучший кузнец на равнине - девушка увидела перед сбой демоницу Хша, подручную и жену подземного кузнеца Букана. В её глазах пылало пламя преисподней, как тогда пятьдесят лет назад, когда она повела на прорыв к горам остатки племени Ор-кадар сквозь хирды коротышек под дождём эльфийских стрел, раздробив своим кузнечным молотом не один десяток бронированных дворфийских лбов. И они прорвались. До гор дошла лишь горстка женщин и детей. Все мужчины племени, все мальчишки, все кто смог поднять топор, нож или лук, остались в степи кормить грифов и гиен. А Ма принесла в горы с собой пять дыр в шкуре от эльфийских стрел. И если бы не молодой вождь кир-дашей и те, кто остался жив, по весне кормили бы собой горных тварей.
И сейчас в глазах у Ма полыхал огонь бездны. Только мудрость прожитых лет не позволила ей разорвать стоящую перед ней девчонку в клочья.
- Ты, мелкий, слепой щенок костогрыза*, который кусает кормящую руку! Как ты смеешь обсуждать то, что в твоей пустой башке должно было отложиться с самого детства! Ты своей выходкой представила наше племя бесчестными и неблагодарными жабами! Ургаш должен был отправить двух своих дочерей с твоей тупой башкой в котомке, чтобы пещерники простили наше племя и не лишали его убежища на время Кровавой Охоты. Кто, по-твоему, приносит оружие и металлы в племя? Благодаря кому наше племя не повторило судьбу Ор-кадар? У Ор-кадар тоже нашлась дурочка, для которой воздух степи стал дороже жизни всего племени. А так ненавидимые тобой старшие жены вождя кир-дашей и его дети - это всё, что осталось от Ор-кадар. И только благодаря моему обещанию жене Ургаша, твоя голова при тебе. Теперь дочери Ургаша идут к пещерникам, а его жена Ма племени Ор-кайрин. А мы с тобой должны исчезнуть из степи. Мы изгои.
Огонь в глазах старой орки потух, плечи опустились и она, тяжело опёршись на свой посох, побрела дальше к горам. А за ней побитой собачонкой плелась Илика, наконец-то осознав, что она натворила, из-за своей гордыни лишив великую Ма дома и опозорив племя. "Лучше бы ты меня убила", - думала юная орчанка. Имена всех исчезнувших на Кровавой Охоте родов и племён каждый орчёнок знал наизусть. И все в Ор-кайрин знали, что их Ма из уничтоженных ор-кадаров.
Лишь вечером, на стоянке, разводя костёр, Илика смогла посмотреть Ма в глаза. И не увидела в них ни грамма осуждения. Только добрая улыбка освещала лицо Ма и грела душу Илике. Решив, что гроза прошла, орчанка улыбнулась в ответ. И тут же поняла, как она ошиблась - перед глазами засверкали молнии, а голову взорвал гром! Старая орка с быстротой гадюки треснула Илику по лбу посохом. Тишины прорезал скрипучий старческий голос.
- Запомни, девочка: необдуманные слова ранят, а необдуманные поступки могут и убить. Глупость и поспешность под этим небом смертельны.
- Ма, ты на меня не сердишься?
- Нет, глупая Ласка: главное, чтобы ты поняла и осознала, что за твои ошибки пришлось заплатить другим. А наказывать себя ты будешь сама. Тем более, я знала, что так будет.
- Ма, ты разве видящая? Мы же орки, а не эльфы, мы не можем...
- Я не видящая, просто ко мне во сне пришла Ма из Прамира. Ко мне и к Шиане, старшей жене вождя кир-дашей. Поэтому, тебе, дурочке наивной, и дали сбежать.
- А я думала...
- Ты думала, что самая умная и хитрая? Слава предкам, что тебе хватило ума не убить вождя и его жену за придуманные обиды. Вижу, хотела, но подземный кузнец и его жена уберегли тебя от смерти. Или ты думаешь, что смогла бы войти в дом моей ученицы и убить её и орка, который пять раз ходил на Кровавую Охоту*?! Ха-ха-ха! Вижу, думала и хотела...
- Но как, Ма...
- Молчи. Поживи с моё, воспитай с сотню таких дурочек, как ты, тогда и поймёшь, как. А пока спи, дорога предстоит дальняя, а ещё мужа тебе искать, а мне помощника и ученика.
- Где мы найдём в степи столько молодых орков? Ма, может без мужа обойдёмся?
- Спи, глупая Ласка!
* * *
- Шиана, не зря ли мы отпустили девчонку? - спросил пожилой, но ещё крепкий орк, глядя в огонь горна. Его старшая жена, тоже не молодая, но ещё по-своему красивая и статная орка, которую не испортили годы работы в кузне и плавильне, поставила тигель с рудой в горн, отложила клещи на наковальню и уже вдохнула полной грудью, чтобы ответить мужу. Но он жестом прервал готовящуюся гневную фразу жены и продолжил: - Я знаю про Ма из Прамира, ты мне все уши прожужжала, я о другом. Девчонка не прижилась бы у нас, это понятно. Но, может, стоило подождать обменный караван и отправить её с ним?
- Нет, Кашнак, она и так слишком долго у нас задержалась. Теперь беда идёт за ней и Ма по пятам, и сделать с этим мы ничего не можем: мы просто не успеваем им помочь. Одна надежда на пришлого. - Шиана опустила плечи и тяжело вздохнула. Но тут же задорно улыбнулась. - Кашнак, ты не представляешь, как я устала разыгрывать перед ней ядовитую паучиху. Хорошо хоть она замкнулась в своей обиде на весь мир и ничего вокруг себя не видела, а иначе все мои старания пошли бы в шлак. И пришлось бы тебе пинком выставлять сироту из пещер.
Вождь рассмеялся.
- Слушай, паучиха, скажи мне лучше, что это за чужак явится из Прамира, нужен ли он нам? Конечно, хочется ушастым и коротышкам засыпать горящих углей по хвост, но какой ценой? И не будет ли лекарство от мора страшнее самого мора?
- Не знаю, мой вождь, не знаю... Но только если мы упустим наш шанс, пусть крохотный и опасный, все орки пожалеют, что появились в этом мире.
- И как мы его узнаем? У него будут рога, хвост, крылья или всё вместе?
- Перед ним откроется забытая долина. И ещё: пообещай мне сразу же забыть то, что я тебе сейчас скажу!
- Хорошо, обещаю, а то паучиха и сожрать может...
- Не смейся! С ним появится в нашем мире поющая сталь.
- Поющая сталь, сталь легенда, способная убивать бессмертных без чар и колдовства. У нас-то и простую сталь всего в паре родов не забыли, как варить. Хм...
* * *
Солнце только окрасило горизонт, а Илика уже была на ногах. Разведя огонь, приготовила им с Ма завтрак из подстреленного вчера годовалого телёнка сайги. Ласке очень понравились те три стрелы, которые она взяла у пещерников. Ма сказала, что они намного хуже, чем эльфийские, но Ласка знала, что лучше этих стрел на много дневных переходов не найти. Прямые, длинные с жёстким оперением и бронзовым наконечником - эти стрелы пели в полете, и, казалось, сами находили цель. Из-за вчерашней охоты Ма и догнала Илику: стрела пробила телёнка насквозь и улетела в траву; Ласка потратила слишком много времени, ползая на карачках в её поисках. И когда стрела была найдена, обрадованная Илика почувствовала, как кто-то поднимает её за пояс и кладёт себе на колено. А потом был мокрый прутик и битая задница. Ласка поёжилась, вспоминая это, а место, где заканчивается талия, но ноги ещё не начались, нестерпимо засвербело.
Ма закряхтела, и встала со шкуры, на которой спала.
- Завтрак... Это ты хорошо придумала, девочка. Поедим и пойдём, нам нужно быстрее попасть к Кир-даш, чует моё сердце - беда над нами летает. Пока мы не у пещерников, мне будет неспокойно.
От слов Ма про пещерников, у Илики настроение полностью пропало, а в горле застрял комок. Позавтракав и собрав котомки, они отправились в путь. В дороге Ласка всё больше отмалчивалась. Лишь когда солнце перевалило за полдень, она заметила, что они отклонились немного в сторону от основного направления.
- Ма, мы уходим в сторону.
- Да. - Ма была сосредоточена на дороге и взяла такой темп, что не каждому молодому орку под силу, не то что такой пожилой орке как Ма.
- Ма, ты загонишь себя, пожалей свои старые ноги.
Ма странно взглянула на Ласку, тяжело вздохнула и ответила:
- Потом их пожалеешь, а сейчас пойдём быстрее. Сегодня мы должны ночевать в дневном переходе от реки.
Лишь когда взошла луна, Ма остановилась. Усевшись лицом к ещё далёкой реке, она, глядя в никуда, произнесла:
- Ложись спать, Ласка, а я ещё немного посижу, подумаю.
Илика уснула быстро, но спала она плохо: всю ночь во сне она убегала от тех эльфов, которые убили её отца и увели мать. Под утро ей приснилось, что она опять маленькой девочкой спит в своём доме, а к её лежанке подходит отец и укутывает одеялом из мягких кротовых шкурок. Ласке впервые за много лет снова стало так уютно и безопасно, что она уснула, свернувшись калачиком, как у мамы на руках. Проснулась она на восходе солнца от того, что Ма, всю ночь просидевшая неподвижно, вдруг вскочила и уставилась в сторону зарева. Илика тоже вгляделась в ту сторону и увидела очень далеко от них странное белое свечение.
- Ма, что это?
- Это свет Ма из Прамира; там курганы первых вождей и там сегодня предки открыли на миг дверь в наш мир. Но кто в неё вошёл? Ласка, насколько ты хорошо читаешь следы в степи?
- Ха! Я лучшая среди всех в племени, кроме наставников, старых охотников и ещё пары орков, а так...
- Хватит хвастаться. Через сколько дней ты найдёшь в степи по следу пещерника?
- Через три дня, на четвёртый день про след не догадается уже никто, даже гиена... - замялась Ласка.
- Хорошо, тогда пойдём быстрее, нам нужно в сторону курганов. Ласка, пообещай мне: если я буду сильно отставать, ты уйдёшь вперёд, найдёшь этого орка, и вы дождётесь меня, а сейчас пойдём, время дорого, а беда дышит нам в спину.
- Обещаю, Ма.
Желание спорить с этой старой оркой у Ласки пропало ещё вчера; её терзало любопытство: кто этот орк, зачем он Ма, почему она так спешит и что за беда дышит им в спину. Но спрашивать Ма она пока не решалась: вчера она узнала свою Ма с другой стороны, как будто не было двенадцати лет, прожитых вместе. Только обещала Илика зря: отстанет старуха, как же, все четыре дня Ма только и делала, что подгоняла её. Хоть лицо Ма осунулось, но глаза горели весёлым огнём, а ноздри трепетали, как у волчицы, вставшей на горячий след.
Четыре дня гонки закончились для Ма плачевно. Сказался и возраст, и отсутствие нормального питания, ведь даже для двужильной Ласки есть надо было бы хоть раз в день, и отдых по три-четыре часа в сутки. Да и вода закончилась ещё утром прошлого дня. Ма пошутила тогда, что теперь они прибегут к реке быстрее, подгоняемые жаждой и без лишнего груза. На четвёртый вечер Ма свалилась без сил. Но, рыча сквозь клыки, как раненная волчица, она просипела:
- Утром ты побежишь, побежишь так, как никогда не бежала! Оставишь всё у меня и побежишь налегке. Беги, дочка, к реке, он там, найди его, кто бы он ни был, и приведи его ко мне. А я уже опоздала. Мои старые ноги уже отбегали своё...
Всё это Илика едва разобрала сквозь хрипы и сипение. Хотелось сказать Ма, что она ещё побегает, как-то её утешить, но сил говорить уже не было. И тут ветер принёс свежесть и запах реки. Старая орка вдохнула его, счастливо улыбнулась и уснула, как ребёнок.
А на восходе их догнала беда. Даже, можно сказать, они проспали её приближение. Если бы не усталость и изнеможение, ничего бы не случилось. Да и кто бы из орков мог себе представить верховых разведчиков длинноухих в самой глубине орочьих земель? В десяти переходах от горных убежищ.
Илику подбросил со шкуры дикий ужас; сквозь сон она услышала гул копыт боевых единорогов. Внезапно ночной кошмар обратился явью. С северо-востока к ней неслась клином пятёрка эльфов, а навстречу им, держа посох, как копьё, бежала Ма, крича: "Беги, дочка, беги!" Передний эльф опустил длинную пику, намереваясь ударить Ма в живот. Но старая орка с криком: "Барррааа!" - отбила пику посохом к земле и ударила единорога по коленям. Раздался тройной хруст. Первой сломалась пика, потом единорог, воткнувшись в землю рогом, свернул шею, а следом треснул череп главного ушатого. Два следующих за ним мечника взметнули мечи. Удар левого Ма отбила, а правый, увернувшись, подсёк клинком ей ноги. Рухнувшую орку добил пикой наезжающий следом за мечниками эльф. Илика завыла от бессилия, но, взяв себя в руки, перебросила лук со спины и, наложив стрелу на тетиву, закричала: "БАРРРААА!!!". Вложив в этот крик всю свою горечь и ненависть, прицелилась в ушастого, который, бросив пику, тоже схватился за лук. Уже отпустив тетиву, Ласка поняла, что не успела - эльф тоже выпустил стрелу. Что-то с молниеносной скоростью прилетело ей в голову, и солнце погасло.
* * *
* Ма - самая старшая женщина в племени или в роду у орков, самая умелая знахарка и травница, лучшая в кузнечном деле, обычно жена вождя племени.
* Длинный Дом - дом, в котором живёт вождь, его семья и Ма племени. В одной из половин Длинного Дома обычно устроена кузня, оружейная и бронная комнаты, а также склад, которыми заведует Ма. А вторая половина жилая. Поэтому дом и называется длинным.
* Орка - замужняя или вдова женщина-орк, родившая и воспитавшая детей. В переводе с орочьего языка - самка гигантской гиены динокрокуты, дальше - просто гиена.
* Кровавая Охота - проводится эльфами и гномами раз в десять лет; дата начала охоты совпадает со временем полного лунного затмения, когда луна окрашивается в кроваво-красный цвет. Цель охоты - добыча ингредиентов из животных, не подверженных магическому влиянию. Наиболее ценные ингредиенты добываются из крови, сердца, печени и половых желёз хищников, пришедших из Прамира. К наиболее ценной добыче относятся и орки, которых эльфы считают полуразумными хищниками.
* Названия племён и родов орков я привязал к месту обитания.
Ор - степь,
Кир - пещера,
Ша - лес,
Шим - большая вода (море, озеро),
Коч - горы.
Вторая часть названия привязано к обозначению тотемного
животного. Все термины плод фантазии автора. И вообще, я художник, и я так вижу!
* Орчанка - незамужняя девушка в племенах и родах орков. В переводе с орочьего: орча - щенок гигантской гиены.
* Урса или урос - гигантский короткомордый медведь (лат. Arctodus simus).
* Костогрыз - борофаги (костедробящие собаки), небольшие псовые, жившие рядом с орочьими городищами и питающиеся объедками ; щенков костогрызов часто подбирали орчата.
* Вождь Племени Кир-даш ходил на Кровавую Охоту будучи ещё молодым шахтёром, и лишь после пятого похода он стал вождём.
Комментарий к Глава 2. Изгои.
На днях в ВК выложу илюстрации.
========== Глава 3. Охота пуще неволи. ==========
Глава 3. Охота пуще неволи.
Взобравшись на крутой берег, я окинул взглядом равнину, которая раскинулась передо мной. Огромная, тянувшаяся до горизонта, степь, с пологими холмами, редкими деревьями и жидкими рощицами. С юга она упиралась в горную гряду, чем-то напоминавшую Уральский хребет. Вздохнув полной грудью чистейший степной воздух, я двинулся на северо-восток, постепенно уходя от реки. Осматривая местность перед собой, на сколько хватало взгляда, на предмет сурковых городков и троп всяких там травоядных коз - баранов, я прошагал примерно часа два.
Оглядываясь назад с небольших холмов, чётко видел свой след, так что если буду возвращаться засветло, то с пути не собьюсь. Да и в отличие от подавляющего большинства земных горожан я и в прошлой жизни не страдал топографическим кретинизмом, а в этом мире судьба преподнесла мне ещё один подарок - чувство направления было не просто впечатляющим, оно запросто могло поспорить с корабельным гирокомпасом. Ой, неспроста эти подарки судьбы, видать придётся отрабатывать, да и пёс ним, придётся - отработаем. За новую жизнь в молодом теле можно и ужом повертеться.
Несколько раз я спугнул довольно крупных птиц похожих на дрофу. После первого раза, я шёл уже со снаряжённой копьеметалкой. Но, сколько не метал дротик, эти недостраусы либо улетали, либо убегали в высокую траву, только шорох стоял. Только время потерял в поисках дротиков. Дважды набредал на норы каких-то крупных землеройных зверьков, но первый раз их самих даже не увидел, только свист услышал. На второй раз наконец-то заметил хозяина этих нор. Сурок, размером со среднюю собаку, сидел на куче земли у норы и оглядывал степь. Тихо подкравшись, метров на пятнадцать, я метнул дротик. Блядь, поторопился! Опять мимо. Сурок презрительно свистнул и скрылся в норе. Матерясь, про себя, я пошёл дальше, так как ждать его - абсолютная безнадёга. Один раз мимо меня пролетел табун каких-то антилоп. Их гнали пятеро здоровенных волков. Ни те, ни другие внимания на меня не обратили. Как говорится - ноль внимания, фунт призрения. В небе колокольчиками звенят жаворонки, в траве перекликаются перепёлки, в животе кишки марш играют, идиллия, бля! А жрать хочется всё больше.
Поднявшись на очередной холмик, я увидел в метрах пятидесяти подо мной мирно пасущуюся стайку сайгаков. Присев за высокий куст растения, похожего на земную агаву, я стал внимательно наблюдать за ними. Внизу шла еда! Правда, её нужно было ещё исхитриться добыть, но дорогу осилит идущий. Сайгаки мирно паслись, время от времени то одна, то другая поднимала голову, внимательно осматриваясь вокруг. Мне просто очень повезло, что мой силуэт слился с кустом агавы, ведь сайгаки довольно пугливые животные.
Тихонько отложив рогатину, я аккуратно достал полутораметровый дротик и, наложив его на копьеметалку, начал более тщательно выцеливать сайгу, отставшую метров на десять от стада. Понимая, что вряд ли удастся бросить второй дротик, остальные оставил за спиной. Плавный замах, шаг в сторону, бросок и понимаю - попал! Тяжёлый дротик пробил сайге ребра и вошёл в землю сантиметров на двадцать. Сайга, хрипя, уткнулась в землю, а стадо исчезло, как будто его здесь и не было. Хватаю рогатину и пулей вниз! Подбежав к сайге, увидел, что та уже мертва, копытцами не сучит, отмучилась, бедолага. Аккуратно перехватил сколом кремня глотку животине, чтоб по возможности спустить кровь. Выдернув дротик и обтерев его пучком травы, заложил его за спину, к другим.
И тут снова по спине продрало морозом, а в затылок ударило физическим ощущением опасности. Обернувшись, я увидел тварь похожую на тех гиен, которые провожали меня в первый день моего появления в этом мире. Только они перед этим монстром выглядели бледновато, как щенки чихуя-хуя по сравнению с матёрым, откормленным волчарой. Если те гиены были в холке мне по пояс, то этот монстр в холке доставал мне до подбородка, то есть росточком он, на мой взгляд, вымахал с деревенскую савраску. От тех гиен эта тварь отличалась более массивной головой и сравнительно короткой мордой. Как будто башку камчатского медведя приделали к телу лошади. Удрать от такой супергиены без вариантов, мускулистое тело хоть и не выдавало в ней хорошего бегуна, но на короткой дистанции я от неё не сдёрну в туман. Так что, как говорил Акела: "Мы принимаем бой!".
В крови забурлил адреналин, весь мир сжался в точку между глаз гиены. Плавно опускаю рогатину параллельно земле. Нож в правую руку, потом ни доставать, ни перебрасывать из руки в руку, времени не будет. И ждём. Когда тварь подойдёт метров на двадцать-тридцать, побегу, чтоб спровоцировать её на рывок. Главное, не поддаться панике и не рвануть со всех ног. Тогда мой рывок очень быстро и весьма трагично закончится.
Мега-гиена шла навстречу медленно и расслабленно. Всем своим видом говоря - "Никуда ты, мой зелёненький, не денешься. Ты, родной, только не дёргайся и будет всем счастье". Но на наше с ней общение я имел свои планы, хотя у этого монстра и на этот счёт явно было иное мнение, кардинально противоположное моему. Эта её расслабленная походочка напрягала, мой сюрприз может не удаться, а это чревато неприятностями для моей бренной тушки.Решено, надо провоцировать её. Я сделал шаг вперёд и зарычал. Из моего горла вырвался низкий горловой рык.
Монстр, по-моему, даже слегка опешил и приостановился. Я и сам не ожидал от себя такого. Видать, орки, в отличие от человека, прирождённого падальщика, произошли от чистых хищников. Но остановка гиены меня не устраивала. - Чё смотришь, мудило? Я сам с себя худею! Вали на хер мясо! Не то, я тебе, по-быстрому организую здесь филиал скотобойни, с тобой в главной роли.- Я сделал ещё шаг навстречу гиене. - Пшла, псина, это моя добыча! - Как ни удивительно, но после этих слов я стал смотреть на мега-гиену действительно как на кусок мяса. Большой, ещё живой, зубастый, но кусок мяса! - Жраааать!- заурчала моя утроба. Но монстр решил всё-таки показать, кто в доме хозяин. От его рёва ноги у меня стали ватными. В этот момент я точно узнал, какого цвета у меня адреналин и откуда он вытекает.
Гиена рванула с места как гаубичный снаряд, такая же здоровая, тупая и смертоносная. Ой, блин, а зря я решил, что из неё бегун плохой, ой зря. Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три - пошёл! Ну, ноги мои ноги - выручайте мою жопу! Оглядываюсь, бегит сволота. Поднажали, гиена уже миновала труп сайги - значит, пора и мне действовать. Как прыгун с шестом - пятку рогатины в землю. Как стриптизёрша - поворот вокруг шеста. Наконечник на уровень груди, ногой прижать основание рогатины к земле. И... Херак! Тварь со всего маху насадилась на рогатину, да так, что второй рог вошёл по самую развилку в грудину. Древко гнётся, вибрирует, но держит. Отличное деревце подобрал на древко, да такой рогатиной быков останавливать можно. Правда, и весу в тварюке, как у годовалого бычка. Из пасти мега-гиены летит кровавая пена, но не сдаётся скотинка, упёртый попался цуцик. Но я переупрямливать тебя не стану. Как говорил Владимир Ильич "А мы пойдём другим путём". Пятка рогатины уже пропахала метр степи, а это значит, пришла пора для второй части плана. Мы ведь с тобой не кубанские трактористы, правда, Тузик? Гиена давит на рогатину, пытаясь меня достать, движение вправо-лево ей мешают делать рога, засевшие в грудине и рвущие ливер. Вот он (уже видать, что это самец, или кобель? Как правильно-то?) и прёт прямо на рогатину. Перехватываю постепенно древко ближе к наконечнику. Ох и воняет у тебя из пасти. Бобик, ты что, животное, скотомогильник с общественным туалетом вместе сожрал? Бля... И как такого скунса есть? С маху бью гиена (а как назвать самца гиены?) в нос. Он, бедняга, аж всхрюкнул. Ну а что вы хотели, сначала в рёбра воткнули рогатую деревяшку по самое немогу, больно так, а потом как последнему поцу, в нос, да с размаху. Теперь не просто больно, ещё и обидно. И кто - зелёный, никчёмный червяк, и кому - ему, Мега-гиену, грозе всей степи, папе сотен мега-гиенят! Но мне в тот момент его переживания были до известного места. Бросаю древко рогатины, прыжок вперёд, хватаю отца всех местных гиен за роскошную гриву и запрыгиваю на него, как на донского жеребца. Неудобно у него на спине, но это стерпим. Двумя руками, из-за головы, вбиваю гиену в хребет, между лопатками свой костяной пыряльник. И нафиг, нафиг, с такой коняшки, да подальше!
Соскок со снаряда вышел классический. Стоя в трёх метрах от Зверя я охреневал от своей наглости. Ввязаться в драку лоб в лоб с заведомо превосходящим меня по силе противником, и выйти из боя без единой царапины - это по-нашему, по орчьи! - Бааарррааа!!! - Заорал я во всю мощь своей лужёной глотки. Откуда этот клич взялся - не знаю. Видать, память тела. Ох, и чего это тело ещё в себе скрывает, чем порадует, чем огорчит и куда его память меня втравит - не знаю. Да и шут с ним, проблемы будем решать по мере их поступления. А сейчас - работать, негры, солнце ещё высоко!
Нехрен расслабляться, нужно обезопасить свой мясокомбинат. А то мало кто здесь шляется, а я тут со спущенными штанами, жизни радуюсь. Крупных хищников Трезорка, скорее всего, разогнал, но "мелочь" вроде моих провожатых может на огонёк заглянуть. И всё: был орк - нет орка. Подобрав копьеметалку и наложив дротик, пошёл к гиену посмотреть, что там с остальным оружием. Ну что, кинжал однозначно в минус, а жаль, ладный был пыряльник, но его перемололо между позвонков во время посмертных судорог. Рогатину вырвал с обломком наконечника, но древко с рогулькой на удивление целое, ещё послужит. Тем паче оружие почти всё пришло в негодность: наконечник рогатины где-то в нутрях у Бобика, пыряльник сломался у него в хребте, целых дротиков всего три. Один разболтался после моих упражнений по дрофам и сурку, а второй растрепал сайгак.
Так, теперь поверить сухарку. Ага, сколы кремня на месте, это не может не радовать. Аккуратно вырезаю мочевой пузырь гиена. Отойдя от разделочного цеха метров на двести, брызгаю мочой на все маломальские высокие кусты травы, обходя по кругу свой мясокомбинат. Так сказать, территорию мечу. И как оказалось не зря, замыкая круг, увидел родичей моих недавних провожатых. По всей видимости шли за большим дядькой чтоб остатками его трапезы подхарчиться. Четыре гиены, размером чутка поболе земного дога, переминались в полусотне метров от моих меток. Не, друзья, ваши не пляшут. Подобрав булыжник, с мой кулак, обмотал его травой. Обильно облил его остатками из пузыря моей жертвы, добавил своей личной "росы" и прицельно зафитилил его с помощью копьеметалки в тесную группу "дорогих товарищей". Есть, одной гиене прилетело точно по горбу! Аж брызги моих меток в стороны полетели. Гиена от неожиданности цапнула рядом стоящую и вся стая с громким визгом понеслась прочь. Причём три гиены удирали от своей помеченной товарки, а та на бегу пыталась их укусить за филей. Блин, здорово получилось, надо этот приём взять на вооружение. А пузырь я засушу, разотру в порошок и сохраню, мало ли, пригодится.
Осталось самое весёлое в охоте, освежевать и разделать добычу. Сначала, сайга, шкуру чулком с неё снять не получится, за неимением нормального дерева в округе, поэтому будем снимать распашонкой. Рядом уже сидели гриф и пара здоровенных, размером с орла воронов. Блин, да что здесь за зверьё такое! Куда ни глянь, все в разы больше своих земных аналогов. Как здесь только копытные выживают! С такими-то хищниками. Тихонько наложил подубитый дротик на копьеметалку и метнул его в наглючего грифа, который уже подбирался к моему гиену. Почти в упор, по неподвижной мишени я промазать не мог. Убил я грифа чисто из меркантильного интереса, мне нужны были его хвостовые и маховые перья на дротики. А то летят, как им захочется, вон булыжник и то точнее. С тушкой сайгака я разобрался быстро, вышло с неё кил пятнадцать еды и шкурка. Голову и желудок я оставил воронам, вон опять прилетели, сидят культурно ждут, когда я закончу. Жилы, я уже на стоянке выну, кишки промою и высушу. Не в моём положении богачества такие разбазаривать. А вот с гиеном пришлось повозиться, ворочать такую тушу было тяжеловато. Я уже говорил, что орк, в котором поселилась моя душа, парень был здоровый? Так вот - я очешуеть какой сильный! Изгваздавшись по самые, ну вы поняли, я ободрал гиена. И тут передо мной ребром встал вопрос: что мне с него нужно, все, что хочется я, просто физически, не упру. И так жир, кишки, мясо с жилами - забираю обязательно, ещё крупные артерии с венами. Башка вместе со шкурой едет тоже на моем горбу, тем более раздеть я её не сподобился. Сердце забираю обязательно, а всё остальное к монахам, вороны пусть обожрутся.
Пока возился, конкретно стемнело, а я и не заметил, ну с моим ночным зрением оно и не удивительно, подумаешь, цвета поблёкли. Оглядел плоды рук своих, вышел мешок из шкуры гиена, весом эдак с полтора центнера. В рот моему хомяку ноги немытые, блин, и как я это только потяну? Попробовал, с натугой, но поднимаю. Взвалил на спину, тяжко, но нести можно, ощущение как будто пятидесятикилограммовый мешок на горбу. Тяжело, неудобно, придётся барахлишко своё перевесить, но нести можно. Так постепенно и побрёл, доверясь своему внутреннему гирокомпасу, навпрошкы, городами, напрямую к своей стоянке. Брёл всю оставшуюся ночь. Замахался как ишак в горах. Нет, на следующий выход ваяю что-то вроде поняги, или нарты, потому что мой внутренний зоопарк загонит меня в гроб. А жаба с хомяком похихикивают, да лапки потирают.
Вот что характерно, зверья мне по пути никакого не попадалось. Наверно я так пропах запахом мега-гиена, что все по пути разбегались в стороны. Где-то, на грани восприятия кто-то шуршал, рычал, кого-то жрали, словом, шла нормальная ночная жизнь. Но ближе трёхсот метров всё как вымирало. Наверное, этот мега-гиен был если не на вершине пищевой пирамиды, то весьма к этой самой вершине близок. И тут появился я, весь такой зелёный, в трусах и полукедах, а нет, отставить, в стрингах и босиком, и сбросил его в самый низ. Ай да я, ай да могуч! Блин, таки нарта будет получше поняги. А может, стоит скрестить их вместе? Налегке идёшь, нарта на спине, аки рюкзак, набрёл на что-то нужное - оп, грузишь нарту и волочёшь её за собой. Конечно, о траву да землю полозья будут стираться немилосердно, да и фиг с ним. Если в пути обломаюсь, перенайтую и понесу как рюкзак, всяко полегче и поудобнее будет, чем сейчас.
Так размышляя, не потревоженный никем, я добрёл до рассвета. А на рассвете с близкой реки потянуло свежестью, и вдалеке показались знакомые заросли агавы. Ещё через час я сбросил вниз, на берег свой мешок и спустился сам. Работы предстояло очень много. Но сначала покушать. И главное блюдо на нашем банкете - это запечённое сердце врага! А пить-то, как охота! Последние пару часов травку пожёвывал от безнадёги. К воде припал, как будто реку хотел выпить. Напившись и разжёгши костёр, снова полез наверх. За травками. Там, наверху, я видел полынь, подорожник и листьями агавы стоит разжиться. На полынь и агаву у меня были особые виды. Нарвав травы, листьев и другого сена, я всё сбрасывал вниз, на свой берег. Ещё катастрофически не хватает соли. В часе ходу от стоянки видел большой солончак, ради любопытства попробовал кристаллы соли, стало понятно, почему он не стал местом паломничества местной травоядной живности, соль немилосердно горчила, и отдавала металлом, язык задубел, и около часа напоминал кусок щебня во рту. Но для моих целей как раз, именно такая мне и нужна. Сделаю нарту и навезу побольше. Как чан для вымачивания шкур сделать, я уже придумал: выкопаю яму в песке, набью стенки мокрой глиной и, вуаля - готово.
Всё мясо переложил полынью, жаль, крапивы не встретил, но полынь тоже пойдёт, пока не сооружу коптильню. А сердце завернул в листья подорожника и мать-и-мачехи и запёк под костром. Пока готовилось блюдо от шефа, собрал все кишки и, отплыв подальше вниз по течению, хорошенько их промыл. Позже развешу их на стенки обрыва, с грузами, сушиться. Печёное сердце практически заглотил, не жуя. Ммм, вкусно, но мало. Также зарядил субпродукты с сайгака печься. Так ковырялся целый день. С перерывами на еду промывал сосуды от крови, вынимал жилы из мяса, скоблил шкуры, обильно смачивая всё соком агавы. Короче, метался, как электровеник. Кстати, агава преподнесла мне вполне ожидаемый подарок. Много длинных и очень крепких волокон, насколько я помню, из них плели крепчайшие верёвки - сизаль, пока дюпоны не вылезли со своей синтетикой. А обломав случайно острый засохший кончик, вытянул его из листа с длинным волокном, ну чем не игла с интегрированной нитью! Вот ещё одна плюшка моему хомяку. Чувствую, это животное меня в гроб загонит.
Уже в сумерках оглядел плоды рук своих и выпал в осадок. Наворотил я, за день, ну очень много. Меня вообще поражает, уже моя, работоспособность и выносливость. Почти двое суток на ногах, охота, ночной марш с немалым грузом, целый день работы, а усталость ощущается где то там, за гранью восприятия. И боюсь, эту ночь, и следующий день спать мне не придётся. Оружие довести до ума, сделать чан и коптильню, скрестить ужа с ежом, т.е. нарту с понягой. Просто оторопь берёт от моих планов. Зато скучать не приходится.
Сил моих хватило ещё на ночь и день работы. Сделал вроде бы и много, а роботы ещё выше крыши. Отремонтировал и снабдил перьями дротики, сваял новый пыряльник и наконечник для рогатины, и слепил нечто вроде поняги, с лямками из сырой гиеновой шкуры. Халтура, на скорую руку, но на пару походов хватит. Гиеновая шкура оказалась толстой и крепучей, особенно на гриве, боках и спине. Насилу откромсал с живота пяток полос на лямки и завязки. Шил заточенной косточкой вместо шила, и агавовой иголкой с волокнами. Такую шкуру выварить в смеси топленого жира и воска, получилась бы добрая бронька. Думаю, лямки моим потом продубятся надёжно. Вечером меня просто вырубило. Так и уснул, сидя, с куском мяса в руке. Проснулся от того, что всё тело затерпло. Разогнал кровь лёгкой гимнастикой, понырял за раками (двойная польза - и водные процедуры, и разнообразие в меню, гурман бля). После завтрака понял, что сегодня нужно проветриться. Не вынесет душа поэта рутины. Схожу-ка я сурков наведаю, трусы из сурковой шкуры покоя не дают, да и стринги мои трут сильно. Два дня соком агавы потёртости мазал. А по пути навещу солончак, наберу солёной земли, надо шкуры засолить, пока на жаре не стухли.
В путь снарядился быстро, выбрался наверх, вдохнул сухой степной воздух и замер, понимая, что эта степь уже никогда меня не отпустит. Со всеми её монстрами, ковылями, запахом полыни, она влюбила меня в себя. И я вдруг осознал себя по-настоящему дома. И душа приросла к телу молодого орка, между мной и прошлой жизнью захлопнулась дверь. Нет, ни память, ни навыки никуда не делись. Я остался тем же Владимиром Станиславовичем Латыниным, отставным майором. Но раны, боль, предательство, продажная цивилизация, всё умерло вместе с телом старика. В том мире, в скорой, на руках у молоденькой докторши и старика фельдшера. Здесь родился новый я, Tabula rasa так сказать.
У вас не появлялось никогда ощущение от поступка, что сделал всё верно, и всё вокруг встало на свои места? Так вот, это чувство во мне крепло с каждым шагом, пока я удалялся от стоянки. На душе было легко, как при сдаче сопромата, вроде ещё вопрос и не раскрыл до конца, а в глазах у преподавателя уже видишь отлично в зачётке, главное, теперь на радостях не скомкать концовку. Так я и пёр по степи, не замечая вокруг себя ничего, пока не понял, что давно уже ушёл со своего прошлого маршрута. Вместо того чтобы уходить под сорок пять градусов от реки, я окрылённый летел почти параллельно ей. Надо вертать взад на тропу. По ощущениям до солончака всего пару часов идти (бля, а от стоянки всего час добираться, вот турыст шизокрилый). Местность вокруг не знакомая, но гирокомпас направление держит. Не знаю, но, видно, местные Боги меня хранили, так что мне не повстречался никто, способный меня схарчить. А может те кавалеристы, что так весело пакуют двух зелёных тёток, всю местную живность разогнали, спустя пару часов думал я, наблюдая за цирком на траве.
До солончака оказалось намного дальше, чем я рассчитывал, а потом появились эти будёновцы, в рот им чих пых и немытую дрезину. Пятёрка непонятных парней, на помеси дестриэ и ахалтекинца, с луками и пиками ехали с севера, время от времени то разъезжаясь, то съезжаясь в кучку. Во время одного такого разъезда один из всадников встал в седле и замаячил остальным сабелькой. Четверо его друзей быстро собрались вокруг него и начали, что-то живенько обсуждать, то экспресивненько ручками размахивая, то свешиваясь с коней почти до самой земли и что-то там вынюхивая. Кстати, их коняшки тоже понюхав землю, развернулись мордами на юго-запад и чуть ли не в стойку стали, как легавые на вальдшнепа.По всему видно, нюх у лошадков был весьма сильным, но как они тогда меня не учуяли? Хотя ветерок дул от них ко мне, а я лежал метрах в ста от них, в зарослях полыни на вершине небольшого холма. Вот так лежал и раздумывал, показаться этим парням, или нет. С одной стороны, какая-никакая цивилизация, а с другой - как они отнесутся к орку, внезапно появившемуся из травы. Пока активные действия я решил отложить, в конце концов, я всегда успею пойти за ними, так как они не старались скрываться, может, они меня и выведут к людям. А там будет легче объясниться с простыми людьми, чем пытаться сейчас что-то доказать напряжённому то ли патрулю, то ли разъезду. Один фиг, расклад не в мою пользу. Пока я раздумывал, стоит мне выходить или нет, жизнь внесла свои коррективы.
В паре-тройке сотен метров от патруля (за неимением какой-либо информации буду называть его так) из травы вскочила, какая-то полная зеленокожая дама, с внушительной оглоблей в руках, и что-то крича, понеслось навстречу конникам. Патруль мгновенно и довольно грамотно (на мой взгляд) перестроился свиньёй, так что один с пикой занял место в острие клина, двое с мечами прикрыли его с боков, а их, в свою очередь, прикрывали ещё пара с пиками. А дальше начался цирк. Просто смех и слёзы. Первый, увидев что их атакует всего одна дама, что-то мяукнул своим корешам и вместо того, чтобы строем сбить её с ног, понёсся вперёд сам, а клин начал отставать. В этот момент из травы поднялась ещё одна барышня такой же расцветки, как и мы с бегущей дамой, ошарашено оглядывая происходящее. Увидев, что у дамы появилось подкрепление, отставшие стали догонять своего солиста. Который в душе был энтомологом, потому что явно вознамерился проткнуть даму пикой, как какого-то жука. Но у дамы на этот счёт было совсем другое мнение. С криком " Бааррраа!", одним движением своей оглобли она сбила пику в землю и подсекла передние ноги лошади. Всадник взлетел, но так как птичкой он не стал, быстро приземлился, как сбитый мессершмитт, башкой вниз. Рядом воткнулась в землю и его коняга. Дааа, после такого не выживают. На этом успехи ПВО в лице девушки с веслом, то есть дамы с оглоблей и закончились. Пока она прикрывалась от атаки одного мечника, второй ударил её мечом по ногам, а подъехавший пикенёр без затей приголубил её тупым концом пики по лбу. Девушка с криком вскинула лук, чем-то похожий на монгольский, видя это отставший всадник бросил пику, и тоже схватился за лук. Блин, вестерн какой-то. Выстрелили они одновременно, только всаднику стрела попала в плечо, а девушке в лоб. Оставшаяся четвёрка разбрелась кто куда, один спешился у погибшего и его транспорта, второй поехал к девчонке и стал там возиться, очевидно связывая её. А третий занялся подстреленным.
Ну, судя по всему, мой выход. Теперь вопрос как мне быть не стоял. Не люблю, когда женщин обижают. Как пел Семёныч - "расклад перед боем не наш, но мы будем играть". Четверо на одного хорошо, пока они вместе, а по одному мы с ними пободаемся. По виду они парнишки, не сильно статные, даже можно сказать субтильные. Пока я всё это обдумывал, руки делали своё дело. Круглый голыш удобненько улёгся в развилку копьеметалки. Э-э-х, минус один, тот парниша который осматривал погибшего, присоединился к нему. Пробежка вниз, дротик на копьеметалку, из подмышки того, кто связывал девчонку, торчит метр деревяшки с перьями. Минус два. Ещё двое. Снова голыш, в этот раз бросок не удался, камень прилетел медбрату между лопаток. Его аж в мостик выгнуло. Этот пока не соперник. Бегом к подранкам. Боец со стрелой в плече вскочил и вытянул руки в мою сторону, между нами возникло какое то радужное марево, я рассёк его по диагонали рогатиной, такое ощущение, будто медузу разрезал. На противоходе врубил экстрасенсу по рёбрам рукояткой рогатины, и добавил подъёмом стопы в грудину, отдыхай. Связать обоих, благо, какие то бинты в сумке лежат, поэтому бинтуем локти, за спиной, и ноги, от колена вниз, не до сантиментов. Полежите пока, не до вас. Как там мадам с оглоблей? А мадам - хреново, глубокие раны на бёдрах продолжают кровоточить, хотя крупные сосуды не повреждены, но перевязка нужна срочно, а ещё лучше шить. Огромная шишка на лбу, след от удара пикой, это не сильно страшно. Голова поболит, да и пройдёт, главное не дать ей загнуться от кровопотери. В сумочке у будёновцев должны быть ещё бинты. Перевязка по-быстрому, и бегом за листьями агавы, шовный материал добудем из них. Заодно проконтролить, двоих которых посчитал покойничками. Первому контроль не нужен, череп проломлен качественно. А второй шевелится, видать дротик не пробил ни одного жизненно важного органа. Ладно, мы не гордые, добьём. Барышня к моему удивлению дышит. Били тупой стрелой - томаром, такими в Прибайкалье до сих пор бьют ценного пушного зверя и птицу, тяжёлый наконечник в форме конуса, только рабочая поверхность - широкое основание. У этой тоже шишка с мой кулак. Девицу на гриву и к пожилой даме под бочок.
Пока бродил кое-что случились, подстреленный девицей паренёк развязался и тихонечко ковылял к лошадям, стоявшим кучкой в отдалении. Нет, дружок, так не пойдёт. Догоняю его и по макушке, нефиг, мне ещё с тобой пообщаться нужно. А у дамы бинты расползлись как гнилые тряпки. Да что это такое! Патрульных перевязал по новой, уже своей верёвкой. А пожилой женщине наложил по несколько стежков иглой с волокнами агавы. Перевязкой пришлось пренебречь, наложил на раны листья той же агавы, и её волокнами обвязал. Чуть позже, порюсь у них в вещах, может у женщин есть какая-то ткань на перевязки. Потому что, всё, что на них надето, было сделано из хорошо выделанной кожи.
Кстати обе женщины одного со мной вида, то есть орки. Хотя половой диморфизм присутствует, но понять что мы с ними одного рода племени можно. Клыки у них не так ярко выражены, когтей на руках нет, так маникюр. Рост у младшей, на вскидку - лет восемнадцати, метр девяносто, не больше, но стройная, и гармонично сложена. Старшая, лет шестидесяти, сантиметров на десять ниже младшей, грузная, но это возрастное. Под её грузностью скрывается недюжинная сила. Вона как всадника с коняшкой приложила. Пока любовался женщинами, лошади сделали ноги. А через пару секунд из-за холма показалась и причина их поспешного бегства, небольшая стая, голов так в пять, волков. Волки постояли, посмотрели на меня, и рысью понеслись за лошадьми. Всё чудесатее и чудесатее в этом мире. Средства передвижения лишились, чтож будем мастерить волокушу.
Даже не смотря на мою неумелую первую помощь, кровотечение у старшей прекратилось, а значит, настало время для сбора трофеев и допроса. И вот тут меня посетила птица обломинго. Допрашивать было некого. Оба гаврика благополучно окочурились. Твою мать!!! Как? Ладно, разденем и проконтролим. А то знаю я этих экстрасенсов, может они, потом встанут и свалят тихонько. Хорошие кожаные доспехи с кольчужными вставками, и пластинами непонятного золотистого металла, лёгкого, но твёрдого, жаль размерчик не мой, слишком субтильные ребятки. Может из трёх одну одёжку себе смастрячу. Сняв с ребяток шлемы, я тихонько охренел. Хотя чему удивляться, если в этом мире есть орки, то почему здесь не быть ещё и эльфам. На меня мёртвыми, миндалевидными глазами смотрела смазливая эльфийская мордашка. С длинными, острыми ушами, вытянутым подбородком и высокими скулами. В груди у меня заклокотал рык и глаза застила непонятно откуда взявшаяся ярость. Рука сама воткнула сначала одному, а потом и другому эльфу в глаз костяной кинжал. Всем спать!
Эльфы, сильфы, или какая, другая херня, но план по сбору трофеев ни кто не отменял. Обобрав трупы, собрав все пики, мечи и луки я пошёл к лошади. Сбруя, ремни, уздечка и попона пригодятся волокушу вязать. Но на сегодня сюрпризы не закончились, то что я принял за украшение на голове у лошади, оказалось рогом, мало того копыт у коня не было. Вместо копыт были лапы, похожие на собачьи. Блин кунсткамера, какая то! Эльфы, орки, единороги... А гномы где? Ну его нафиг, а то накличу, гномов верхом на грифонах или драконах. Волокуша получилась добротная, двухместная. Тётеньки поедут с комфортом, а заодно заедем на солончак. И вещички затрофеенные поместились. Эх, силушка моя богатырская, только умишко скудный! По следам волокуши меня быстро вычислят. Поэтому девчат на спину и короткими перебежками к реке. А там плот из камыша смастрячу и до стоянки под бережком догребу.
========== Глава 4. Хлопоты гостеприимного орка, или как получит по горбу за благородный поступок. ==========
Илике снова снился отец. Он носил её по степи на руках, показывая её всем, и рассказывал какая она у него хорошая девочка, и какая красивая выросла его Илика. Отец показывал свою дочь волкам и гиенам, те нюхали её мокрыми носами, фыркали и соглашались с ним - таки да, большая, тяжёлая, но симпатичная. Попробуй не согласись с орком только что убившего огромного ораша*, вон до сих пор запах стоит, не прочихаешься. А ещё отец ругал себя разными непонятными словами за то что таскает на руках тяжести, вместо того сидеть на месте и заниматься шкурами. - Странно, - подумала она, - шкурами обычно занималась мама и Илика. Потом, продолжая ворчать, отец отдал её маме, которая положила свою девочку в колыбель. Она открыла глаза, над головой кружилось звёздное небо, кто то большой и сильный раскачивал колыбель, а рядом тихо сопела Ма. Точно сон, решила Илика и, закрыв глаза, провалилась в темноту.
У меня весь словарный запас исчерпался, где то через полчаса пути. Попробуйте нести двух женщин одновременно, при условии, что их тела полностью расслаблены. Класть их через каждые сто - двести метров, возвращаться обратно за барахлом - перетаскивать шмотки ещё дальше, и снова челночить. При этом выбирать те участки степи где, гружённый как ишак, орк оставит минимум следов, обходя мягкий грунт. Не знаю, что сподвигло меня взять сегодня с утра с собой железу, вырезанную у мега-гиена из-под хвоста, но она меня выручила очень сильно. Некоторые вещи и дамочек пришлось натереть этой железой. А то местная живность стала проявлять нездоровый интерес, несколько раз в отдалении мелькали волки и гиены, привлечённые запахом крови. Через пару часов такой маятни, я плюнул на трофеи и вещи дамочек. Наступив на горло своей жабе и хомяку, сосредоточился на эвакуации раненых. Из вещей взял с собой сабельку эльфа, одну пику, все ремни с упряжи и оружие девчонки. Остальное, измазав на всякий случай железой, сложил в кучу под приметным кустом агавы. Дело пошло гораздо быстрее. Да и мысль о том что я не один придавала сил. Даже если с женщинами не сойдусь характерами, всегда есть шанс встретится с их соплеменниками, да и ушастые скучать не дадут. Ко второй половине дня я вышел на хорошо вытоптанную тропу, по которой зверьё ходит на водопой. По этой дороге и вышел к реке, о следах я уже не опасался, животные, двигаясь к воде, уничтожат их качественно.
Выйдя к воде, я достал эльфийскую саблю и стал косить камыш, поначалу дело спорилось, так, что я даже увлёкся. Но чем дальше, тем хуже сабля резала, приходилось уже рубить. Сабля изрядно затупилась, мало того красивый золотистый металл стал покрываться ржавчиной. Что-то не ладное творится с вещичками кроликообразных. Сначала бинты, теперь сабелька, такое ощущение, что в вещи встроен определитель "свой - чужой". Хорошая защита от краж и мародёров. Если так, то с трофеями беда. Пока вязал плот, проверил ремни с упряжи, пока особых изменений не заметно, но всё равно на ответственные места использовать их не буду. Оставив моих подопечных на плоту, я заякорил его пикой, забитой в дно реки прямо сквозь плот, подальше от берега и с чистым сердцем отправился за барахлом.
Поход за вещами прошёл быстро и без приключений. Но пока ходил туда-сюда, обнаружил, что трофеи слегка подгуляли. Весь материал, из которого были сделаны эльфячьи вещи, и снаряжение, и оружие, короче всё, что я затрофеил с кроликов, всё имело видок весьма потасканный, если не сказать хуже. Хотя изымалось барахлишко практически нульцевое, прям сияющее новизной. Складывающаяся ситуация с трофеями нешуточно обеспокоила меня. Ведь в постройке плота хоть и не много, использовались вещи ушастых. Не хотелось бы, чтоб мои барышни утонули, или чтоб их течением унесло, пока меня носит взад - вперёд. Нагрузившись под завязку, я рванул к реке, не забывая, правда, приглядывать за тем, чтоб наследить по минимуму.
К берегу я добежал очень быстро, всё-таки нести вещи и бессознательных женщин - две большие разницы. Слава Ктулху и его демонам, плот на месте, и раненые тоже. Пока бежал шевелилась мыслишка, что девчата очнутся и слиняют по-тихому, от моей заботы подальше. Но видно досталось им сильно, потому что лежали они, не сменив позы. Какие покладистые женщины у орков, как положил, так и лежат. Ха-ха, юморист доморощенный, вот очнутся, покажут покладистость, ушастые уже оценили.
Мысленно перебирая варианты развития ситуации, я постепенно выгреб к своей стоянке. Выгреб, конечно, не без труда, пучок камыша это не байдарка, но плыть даже на таком плоту легче, чем тащить всё на себе по ночной степи. Да и следопытам придётся поплутать. Следы на берегу уже утром будут вытоптаны животными, покосы мои в камыше видно только с воды. Остаются только мои трофеи и непонятные экстрасенсы эльфов, может у них есть возможность отследить вещи принадлежавшие покойничкам. Но до прояснения ситуации пока оставим всё как есть. Пока плыли, девчонка один раз очнулась, но пробормотав, что то невнятное, тут же вырубилась. К стоянке добрались только за полночь. Барышень я уложил вместе на сено, укрыв их попоной, а сам вырубился без задних ног прямо на плоту.
Проснувшись почти с рассветом (хм, а это уже превращается в привычку) я первым делом осмотрел пациенток. Ну что, прогресс на лицо, бессознательное состояние сменил сон, а это уже к лучшему. Меняя повязки у раненой, я пришёл к выводу, что либо я замечательный хирург, либо с регенерацией у зеленокожих дамочек всё в порядке. Раны были чистые, не воспалённые, сукровица не сочилась. Да и синяки и шишки имели как минимум трёхдневный вид. Интересно, а если я себе палец оттяпаю, он вырастет? А голова? Это к обсуждению медико-биологических вопросов подключилась моя шиза. Она посоветовала начать эксперимент именно с головы, и если духу не хватит самому тупую башку отчекрыжить, взять в лаборанты братцев - кроликов. Уж они мне в такой мелочи, после вчерашнего, не откажут. Кстати, боюсь, за перевязочный материал, я ещё огребу. На бинты пришлось распустить единственное платье девчонки. Только оно было сделано из растительных волокон, остальное - либо шерсть, либо кожа. Обложив раны подорожником, а себя матом, я снова перевязал их импровизированными бинтами, пропитанными саком агавы. Тулю я эту агаву везде, скоро мою стоянку можно будет найти по ободранным кустам. А что делать, если у меня это единственное антисептическое и противовоспалительное средство, кроме подорожника, а его в отличие от агавы очень мало.
Закончив с осмотром ран больных, я приступил к осмотру кучи трофеев. Мало того, что увиденное ни хрена не радовало, всё буквально на глазах превращалось в рассыпающийся от старости хлам, так к хору завываний в голове присоединилась до этого просто шептавшая паранойя. Ладно, жаба с хомяком, им положено рыдать от проё... потерянного добра. Так ведь и паранойя, озвученная шизой просто вопила, что от хлама нужно избавляться, причём делать это нужно подальше от стоянки. Ошибку нужно срочно исполнять. Тем более хозяйственные дела ждать не будут, шкуры скоро протухнут без соли, да и свежего мяса добыть стоит, едоков то прибавилось. Значит нужно навёрстывать, то, что упущено из-за вчерашних подвигов. Поэтому выдвигаюсь за солью, а по пути избавлюсь от горе трофеев и может чего и добуду съестного. Но сначала развёл костёр, и промыл оставшееся мясо сайгака, вдруг пациентки очнутся, пока я по делам мотаюсь. Есть захотят, приготовят, чай не безрукие. А там и я может, свеженького мясца принесу. Перед выходом набрал десяток небольших голышей, уж больно ловко у меня с ними получается. Под нужные в походе мелочи одолжил "дамскую сумочку" одной из контуженных и найденное в ней же приличное огниво. Надеюсь, поймут и простят, моя авоська маловата стала для носимых мелочей.
Закончив со сборами, двинулся в дорогу. Специально сделал большой крюк, чтоб избавится от злополучных трофеев. Найдя приличный овраг я свалил всё "ушастое" барахло, вперемешку с сухим бурьяном, и поджёг. Горело оно как трухлявое дерево, короче дерьмово горело. Но спалил всё, что могло гореть в труху. А всё металлическое и без моих стараний в ржавую труху стало превращаться. Через пару дней от металла только ржавчина и останется. Оставшись удовлетворённым полученным результатом, я обвалил стенку оврага на место погребения хомячьго горя. Заметая следы импровизированной метёлкой из бурьяна, с чувством выполненного долга я отправился за солью. Моё везение меня не пока оставило. По пути получилось подбить двух здоровенных сурков, совершавших утренний моцион и забрёвших далеко от своих нор. Ближе к солончаку под удачный бросок подставилась крупная дрофа. На самом солончаке я наскрёб лопаткой тура около пуда соли пополам с пылью, да и хрен с ним, мне её не в пищу употреблять, а шкурам думаю, только на пользу пойдёт.
Уже на обратном пути повстречал черепаху, жестоко пожиравшую мясистые листья неизвестного мне, но точно беззащитного и мирного растения. Как истинный гринписовец (читай - зелёный), да и просто сознательный орк, я не смог пройти мимо невинно убиваемого сорняка. Да и с первого дня я остро нуждался в посудине, клей там сварить, жир перетопить, но гончар с меня, как из известного органа молоток. Я под это дело уже хотел приспособить череп мега-гиена. А тут такая удача - мясо носит с собой кастрюлю и сковородку! И пёс с ним, что посуда почти одноразовая. Ради такого случая, гринпис орков в моём лице, возьмёт на себя повышенные обязательства по защите мирных сорняков от кровожадных черепах.
Эх судьба моя ишачья, впору отловить молодого мега-гиена, или пару тройку пещерных гиен и учить их профессии ездовой лайки. Перед моей жабой и её близнецом - хомяком, даже орочья двужильность пасовать начинает. Как ни выйду в степь прогуляться, так и гружу себя как вола. Поняга хорошо выручает, но стоит выделить себе необходимый носимый минимум и придерживаться его. Конечно плюс - минус десяток кил и не больше. Не учитывая форс-мажора, типа вчерашнего, такие подвиги по умолчанию выносим за скобки. Иначе погорю на своей жадности как последний фраер.
Хотя грех жаловаться, ещё до обеда я добрался до стоянки. Мои болезные ещё спали. Либо им вчера неслабо потрясли мозг, либо одно и двух. В этой ситуации я как доктор абсолютно не состоятелен. Лечить глубокую контузию, в полевых условиях, я могу только ампутацией. Только боюсь, пациентки этого не оценят. Раз так, остаётся надеяться на крепость орочьих лбов. А значит, в дело вступает основное правило - не можешь помочь, не мешай. Я пока займусь высокой кухней. Сегодня у нас в меню: жаркое из сурков с шалфеем и тархуном на первое и печёные, с ароматными степными травами, потроха сурков и дрофы в листьях мать-и-мачехи на второе. Сказано сделано. И вот когда блюда уже были разделаны и выложены на эксклюзивной посуде из листьев местного лопуха, в душевную гармонию шеф-повара внесло диссонанс резкое, дёрганое движение мирно лежавшей, до этого, рогатины. А потом события понеслись галопом.
Краем глаза увидев резкое движение я слегка сместился вправо, этого хватило чтобы наконечник прошёл мимо. Сразу видно, что моя спящая красавица, так не вовремя проснувшаяся, с рогатиной дела не имела, все больше с копьём, иначе я бы уже дёргал лапками на рогатине, как жук на булавке. Не учла она, что в рогатине второй рог хорошее подспорье. Зато бой на оглоблях у орков похоже национальный вид спорта, оскопищем она довернула мне в лоб со всей своей пролетарской ответственностью. Да, ребята, а орочьи черепа крепкие, если бы мне такой удар, древком рогатины диаметром в пять сантиметров, прилетел в человеческом теле, черепно-мозговая травма была бы обеспечена. А так только в глазах потемнело. Милая девушка, ничего не скажешь. Только что лежала без чувств, не успел отвернуться, уже на рогатину насадить пытается. О, женщины, вам имя вероломство. И это только за сумочку и зажигалку, а если бы я покусился на её честь? Интересно, а про платьешко она знает? Или мне ещё предстоит вторая часть марлезонского балета? Обозлённый на свою лопоухость, к вопросу успокаивания бешеной фурии я подошёл весьма ответственно. Девчонка по видимому, прошла отличную боевую школу. Бросив, бесполезную в ближнем бою рогатину, она ничтоже сумняшеся попыталась воткнуть маникюр одной руки мне в глаза, а другой вырвать моё нежное горлышко. Вот только я был категорически против такого развития ситуации. Подтолкнув её руки, левым предплечьем вверх пробил ей правой ладонью в живот, заодно забирая в горсть парку, левой рукой хватаю её за грудь (мальчики и девочки, поверьте, совершенно случайно, просто так на самбо учили, а я не виноват что вместо воротника самбовки у неё там эта ...,ещё и размера не самого малого) и девочка аки пропеллер улетает на пять метров от берега. А что делать, поворот - удар - захват - бросок получились слитно и красиво, можно сказать классически. Под гомерический хохот второй очнувшейся, моя не состоявшаяся убийца, практически без всплеска ушла в воду. То, что она покалечится, я не беспокоился, глубина там метра три - четыре, коряг нет, не убьётся. Я обернулся к переставшей вдруг хохотать женщине и увидел её полные ужаса глаза. Она показывала на реку и как рыба открывала и закрывала рот.
-Твоюгосподабогадушуматьвгробзаконполторытысячиикон, малая что, плавать не умеет? - хотя я кого я спрашиваю, махнул рукой и прицелился как сподручнее пурнать. По воде уже пошли пузыри. Ээх, морские мурзики, речные котики. Где там ОСВОД, где моя медаль? Ну, встречай страна хероя. Вода прозрачная, акваторию выучил уже хорошо, где там моя русалка зелёная? А вот и она, лежит на дне речном, глазки закрыли, пузырики уже не пускаем, ну точно в русалки собралась. Не, родная, мне девчонки с ногами больше по душе, а посему иди ко мне, спасать тебя буду. Это хорошо, что ты, бессознательное тело, не хочу ещё с тобой и под водой бороться, не в настроении, голова у меня болит. Вышел я с утопленницей на берег, смотрю, а у пожилой пациентки лицо посерело, как увидела она что у дитятки ручонки с ноженьками безвольно болтаются. Ну а мне пока не до неё, мне комплекс спасательных мероприятий проводить нужно. Вытряхнул я из своей русалки воду, слушаю, а ведь не дышит паразитка. Э нет, я сегодня злой орк, и никого на тот свет не отпускаю. Как там, в объявлениях пишут - делаю искусственное дыхание рот в рот и непрямой массаж сердца, интим не предлагать. Что удивительно ни мои клыки, ни её клычата не мешали.
Через пару вдохов - выдохов - ожила утопленница. Я на радостях улыбнулся во всю пасть. Но несостоявшаяся русалка видно приняла мою, несомненно, добрую и открытую (прям лучезарную) улыбку, за зверский оскал. И видимо решив, что я уже начал её пробовать, не вставая, спиной вперёд, рванула под бочок своей старшей товарки. Пусть я шовинист и мужлан, но женщины они и у орков женщины. За свою кочевую жизнь я многих встречал, но ни одна мне не запала в душу, а эта чем то зацепила. Вот только что, дырок пыталась во мне наковырять, моей же рогатиной, глазки мои себе на память вынуть собиралась. Потом решила по быстрому переобуться в русалки. А теперь, изображая змею, уползла в ужасе и что-то родственнице, или старшей подруге так экспрессивно шепчет. Только разве что пальцами в меня не тычет. А та наоборот смотрит на меня как на родного сына, правда не улыбается. А потом вообще шокировала меня, завернув барышню за косу и установив её в коленно - локтевую позицию, отходила её по тому месту, где спина теряет своё благородное название. Да так звонко, что жаворонки с перепугу петь перестали. Видать у тётки рука тяжёлая. Лупит и приговариваривает: опять глупая Ласка дел наворотила, и как она вообще смогла поднять оружие на орка который их обоих спас, а некоторых неблагодарных щенков, вообще дважды. И отдаст она её, мне кровожадному, для того чтоб я выбросил глупую зверушку туда откуда достал, потому что она сама пока не в состоянии. Чтоб выше названная зверушка больше не позорила её двухсотлетние клыки. А Ласка (я так понял, что это имя девушки) в промежутках между поскуливаниями и шлепками всё твердила - Ма, он же пустой!- Но что интересно, экзекуцию терпела и не сопротивлялась, хотя было видно, что для неё лучше обратно в реку, чем вот так. А главное я их понимал, не дословно, с пятого на десятое, как русский понимает украинца или белоруса, но было ясно, что это язык мне если и не родной, то очень близкий.
Ну, наконец, закончилось избиение младенцев. Ну как закончилось, пришлось рявкнуть на них. Рявкнул на языке, которым с гиеном общался, но не в смысле командно-матерном. А вот реакция превзошла все мои ожидания. Женщина, которую Ласка называла Ма, так и застыла с поднятой рукой и открытым ртом, а Ласка взвилась было как кобра, но тут же увяла, под строгим взглядом своей Ма и уселась за её спиной. Время от времени зыркая из-за её головы.
- Короче барышни, разборки потом, у меня голова болит и не только от ваших криков, а ещё я есть хочу, как медведь бороться, как олень е..., ну ладно, там жаркое остыло давно. Так что садитесь жрать пожалуйста, кушать подано. Ели молча, только Ласка изредка зыркала на меня, подвинув к себе лук и стрелы. Я же просто наслаждался своей порцией сурчатины. Со своей пайкой я разобрался довольно быстро. Что такое для молодых орочьих клыков три кила мяса? Так червячка заморить. Ну да ладно, пора налаживать контакт.
- Как ноги, как голова? - Обратился я к пожилой женщине.
- Уже хорошо, ты очень неплохо обработал раны. А для головы, подай мне мою сумку, там мазь есть, она поможет.
- Держи, скажи мне пожалуйста, может, стоит кому то сообщить о вас девочкой. Ведь наверняка вас уже ищут.
В глазах обоих женщин появилась тень печали. Ой, чует моё сердце, что то здесь не то. Моя собеседница взяла паузу, обрабатывая раны сначала девчонке, а потом и себе, взглянула на мою голову, а потом тяжело вздохнув сказала:
- Нас никто не будет искать, кроме эльфийских охотников, мы с ней изгои.
- Ну с ушастиками я думаю, разберёмся, а что вы будете делать дальше?
- Если ты не против, побудем пока с тобой.
После её слов я наверное должен был бы обрадоваться, но пока всё не узнаю об этом мире и его обитателях, обожду танцевать от счастья, с моим цыганским счастьем, пойдёшь топиться - река пересохнет. Кто знает, чем это знакомство для меня выльется. Хотя пролетариату терять нечего, кроме своих цепей. В худшем случае жить будем не долго, но весело. А это в моём случае тоже нормально.
- Да нет, наверное даже наоборот, буду только рад, втроём веселей.
-Ты не сердись на Илику, она не со зла на тебя напала, после удара по голове у неё там всё перемешалось. Я думаю, она меня защитить хотела и не разобралась кто перед ней. Она больше не будет.
Старшая сказала это скорее для девчонки, чем для меня.
- Да ладно, на женщин обижаться не стоит, а ей с рогатиной стоит поучиться обращаться.
При этих моих словах в глазах у Илики в глазах вспыхнула сверхновая. Я мысленно улыбнулся и поставил себе галочку в напоминалку. Нехорошо провоцировать человека с первых минут знакомства, но не я первый начал. Ведь я не злопамятный - гадость сделал и забыл.
- Что такое "женщины"?
- Ты, она, - я указал на них, - вы женщины.
- Я орка, меня можеш называть Ма, она орчанка, её зови Илика.
Она ткнула пальцем в объёмную татуировку на своей правой руке, в виде плетеного браслета, у молодой орчанки такая отсутствовала. У моих новых знакомых татуировок было довольно много, разные, они сплетались в один узор как у маори. Илика была гордой обладательницей сложного узора шириной сантиметров пять обвивавшей половину правого предплечья, татуировки Ма от кистей обоих рук поднимались к шее и лицу, а от сложности узора, маори удавились бы от зависти. Я так понял, что татуировки в этом мире заменяют паспорт и автобиографию. А что, удобно, не потеряешь, и не украдут.
- Ясно, в моих местах вас бы назвали женщина и девушка. Меня можете звать ....
- Не неси в новую жизнь старое имя, твоя судьба изменилась, для тебя этот мир найдёт новое имя.
- Найдёт, так найдёт, скажи мне, Ма, а почему Илика называла меня пустым?
- Ты знаешь, это долгий разговор, ты ведь ничего не знаешь о нашей жизни, многое придётся тебе объяснить, показать, многому научить.
- А мы куда то спешим?
- Вам с Иликой нужно сходить на то место, откуда ты нас забрал, она поможет запутать следы. Илика была одним из лучших следопытов Ор-кайрин.
Кажется, Ма что то задумала, но в принципе я был только за её предложение. Тем более Илика меня как потенциального жениха не рассматривает, и это меня вполне устраивает, педофилией я не страдаю.
- Отличная идея, только, Ма, если я правильно услышал, тебе больше двухсот лет, я понимаю, что ты привыкла в каждый поступок, в каждое слово вкладывать двойной, тройной, а то и пятерной смысл. Только и мне уже давно за семьдесят лет.
Ма улыбнулась.
- Но ведь не хотим чтобы, как ты их назвал - ушастики, нас нашли. Правда, Илика?
*Ораш - самец гигантской гиены динокрокуты
Глава 5. Многия знания умножают печали.
Не сказать, что я не думал о том, что стоило бы сменить мою стоянку, но заявление Ма меня практически рассмешило. Не знаю, с какой целью она хотела отправить меня с девчонкой со стоянки, но как по мне, Илике ещё рано рассекать по степи, после такой контузии, вон глазюки свои кошачьи до сих пор в кучку собрать не может. Хотя чего кривить душой, покойного лучника мне стоило бы поблагодарить, если б не его стрела, то из меня сия бойкая барышня сделала бы жука на булавке. Спасло меня не моё мастерство, а её контузия. Да и мои тропы замаскировать не выйдет.
В моих скитаниях по миру, в прошлой жизни, приходилось встречать таких умельцев по следопытной части, что любые ухищрения зверья у них вызывали лишь лёгкое недоумение. Поэтому, если верить земным сказкам, ушастые в этом деле тоже не самые последние, быстро нас вычислят и нам стоит линять отсель пошустрее. А свои таланты Илика может проявить, маскируя мою стоянку и придавая ей максимально нежилой вид, пока я буду делать новый плот. Примерно в таком ключе я и высказал барышням своё мнение. И что самое интересное, особого отторжения моя идея не вызвала. Только Ма внесла несколько поправок, а так мой план был в общих чертах принят.
Что я вам скажу, работая бронзовым ножом, любезно одолженным мне Ма, моя работа ускорилась вдвое. Даже учитывая то, что его приходилось постоянно подтачивать. Илика взяла на себя обработку шкур, а Ма, чтоб не сидеть без дела, плела верёвки из волокон агавы, которых у меня скопилось хорошая такая куча. Время от времени ворча, Илика скребла и мяла шкуры, натирала их песком, смешанным с золой и солёной пылью, что я приволок утром.
Она таки узнала в бинтах свою одёжку, и я чуть опять не лишился глаз. Боюсь, что не простит она мне это платьишко, придётся отдариваться. А что здесь думать, пусть забирает себе шкуру мега-гиена, с черепушкой и когтистыми лапами, мне не жалко. Ей шкурка шибко нравится, вон, как мех гладит, когда думает, что я не вижу, клыки да когти перебирает. Всё равно эта шкура мне не подходит на одежду, сильно грубая и тяжёлая, а девочке нравится. Её бы в сале с воском выварить, бронька б вышла - загляденье, пулю ПМа удержит. Себе я ещё позавчера сделал что-то вроде килта из шкуры сайги, и не чё так вышло на мой вкус, по крайней мере, задницей не сверкаю на всю степь, как в первые дни. Правда, шкура не выделанная, но думаю, потом, когда всё устаканится, подкачу к моим попутчицам и попрошу их помочь мне одеться по местной моде. А пока и так похожу. Главное, чтоб подарок как сватовство не восприняла. Я, конечно, снова готов к подвигам на любовном фронте, ориентации я самой правильной, но вот воспринять Илику как объект вожделения пока не готов. Она для меня скорее как младшая сестрёнка - пацанка.
Даже с помощью нормального инструмента с заготовкой камыша провозился до вечера. За это время Ма выработала большую часть пряжи из агавы, получив порядочное количество тонкой, миллиметров с десять, но очень прочной верёвки. А Илика, закончив со шкурами, умотала в степь на охоту. Пока девчонки нет, я решил добыть хоть кроху информации об этом мире и всём, что в нём происходит. И первое, с чего я начал - это с вопроса, так и повисшего в воздухе - почему Илика назвала меня пустым?
Ответ не то чтобы сразил меня наповал, но заставил крепко задуматься. Глупо было бы ожидать сходства этого мира с земной, выхолощенной культурой, но попасть в заповедник, в котором эльфы содержат орков как доноров органов и не дают им подняться выше родоплеменного строя, это я скажу вам - перебор. Разговор оказался довольно длительным и во всём полезным для меня. Сказывается двухсотлетний опыт Ма. Не разжёвывая, но точно и доходчиво, она вкратце, насколько это возможно, объяснила мне кто я, где я, и где мои вещи.
Как оказалось, в родах и племенах орков юноши и девушки, в возрасте двенадцати лет проходят обряд инициации (как у индейцев, только без всякой мистики, а что, условия жизни то сходные) и получают свои взрослые имена, и первые татуировки. К обряду не допускаются только пустые - дети орков, которые в силу своего умственного развития не в состоянии вступить во взрослую жизнь и выжить без поддержки племени. До восемнадцати-двадцати лет они живут с племенем, помогая в тяжёлых и не требующих напряжения ума работах. Потом, тех из них, кто проявляет себя излишне агрессивно все племена, без исключения, выводят на суд степи, как прародительницы всех орочьих племён. Нужно говорить, сколько подсудимых выживает?
Кстати, орки между собой не сильно, но отличаются внешне, а в зависимости от места жительства и названия племён, обозначаются каждое по-своему. Ор - степняки, стройные высокие, как для орков, с кожей горчично-зелёного цвета, Кир - пещерники - худые, жилистые, низкорослые и серокожие, Ша - лесовики - тоже низкорослые, но более мускулистые, чем пещерники и самые зелёные среди орков, Коч - горцы - в росте нечто среднее между степняками и лесовиками, но массивнее всех перечисленных, и с кожей горчичного цвета , Шим - так сказать поморы, самые рослые и мускулистые, из всех орков, с кожей серо-зелёного цвета. К морским оркам, судя по моему внешнему виду, Ма с Иликой меня и причислили. И все племена орков ведут своих пустышей в степь. Среди 'избранных' оказался и я, точнее моё тело, а уж мне повезло вселиться в 'пустого'.
Пока мы с Ма мило беседовали, вернулась Илика, неся пятерых сурков! Вот что значит специалист. Три часа прогулки и гора мяса и шкур, Жаба протянула свои холодные и липкие лапы к моему горлу. Запинав земноводное куда подальше, я решил поговорить с Иликой. Хорошая болезнь склероз, ничего не болит, а каждый день новости! Про то, как отдать Илике шкуру мега-гиена, чтоб чего лишнего не подумала, я-то спросить запамятовал. Да и не дело общаться в одном коллективе, тем более в таком маленьком, через посредника. Извинившись перед Ма, я подошёл к девочке.
- Илика, ты уж прости меня за твои вещи, мне срочно нужно было перевязать Ма ноги, а тут твоя одежда под руку попалась.
Девчонка искоса взглянула на меня, и не отрываясь от разделки сурка ответила:
- Не страшно, я и не обиделась, всё равно надевать её не перед кем. Да я и сама в таком случае её бы изорвала.
Вот уж язва, всё-таки не удержалась, чтоб шпильку не вставить! Но я уже вышел из того возраста, чтоб реагировать на мелкие девчачьи уколы.
- Илика, ещё одно дело. Ты не подумай чего лишнего, я случайно увидел, что большая шкура тебе понравилась, забирай её себе. Мне она всё равно ни кчему, а тебе пригодится.
Девчонка вскочила, сверкнула глазами и крепко сжала в руке обсидиановый нож, которым разделывала мясо. Опаньки, а таки я был прав, когда считал, что такой подарок просто так, не преподносят, ща будет третья серия нашей мелодрамы под названием 'Поножовщина'.
Но тут подала голос Ма:
- Бери, дочка, он не хотел тебя обидеть,а клыки и когти отдашь мне потом, я из них ему ожерелье сделаю, он его невесте подарит, а хвост отдай ему сейчас. Прости его, он наших обычаев ещё не знает, а многие из них снесёт не заметив, просто появившись в нашем мире.
И, уже обращаясь ко мне, сказала:
- У нас такие подарки делает только муж любимой жене. А ожерелье из клыков и когтей парни дарят девушке, с которой хотят связать свою жизнь. Трофеи же, со своей первой настоящей добычи, носят все воины и охотники орков. А такой трофей, как ораш, прятать настоящее преступление. А по нему, да ещё и с татуировкой, большинство степных орков поймёт, как тебя зовут.
- Ну и как теперь меня зовут?
- А так и зовут, Орраш, как и того, с кем ты дрался и победил. Устала я сегодня, придумывать какое-то другое имя лень, будешь Оррашем.
Тэээкс, братцы и сестрицы, пора тормозить эти маорийские настроения.
- Да по мне хоть горшком зовите, только в печь не ставьте. Буду Оррашем, не привыкать имя менять. Но татуировок не нужно, мне без них больше нравится. Хватит и хвоста.
Ма удивлённо взглянула на меня, но ничего не сказала ,а Илика не преминула вставить шпильку:
- Ма, а Орраш по степи ходит хуже любого самого неуклюжего пещерника, как стадо оробов (носорогов), видно ничего не боится, такие дороги за собой оставляет! И голышом ходит. Может, назовём его кааном ( черепахой), и за хвостом далеко ходить не надо!
- Ох и злая ты, не зря тебя лаской прозвали. Всё не шуми, я спать хочу, старая я стала, отдыхать теперь много буду. А за твой колючий язык завтра оборвёшь все листья кины (агавы) в округе и будешь из них пряжу делать себе на новую рубаху. Да и Оррашу одеться тоже надо.
Гневная тирада уже готова была сорваться из уст Илики, но Ма повернулась к нам спиной и замолчала. А я добавил свои пять копеек:
- Я когда закончу завтра с плотом, я тебе помогу, действительно, пряжи нам много надо, а волокна перевозить лучше, чем листья, меньше места занимают.
Мой пассаж достиг цели, Илика вот-вот готова была взорваться, но только фыркнула и молча продолжила заниматься мясом. Молодец девчонка, с такой и в разведку можно будет пойти, если ночью не прирежет. По крайней мере, представив себя на месте того сурка, которого орчанка так остервенело кромсала, я поёжился. Как говорил Армен Джигарханян в одном известном фильме: ' Кабаки и бабы доведут до цугундера'. Кабаков здесь нет, а баб аж две. Так что цугундер тебе, Владимир Станиславович (или уже орк Орраш?), обеспечен в любом раскладе. Хотя стоит, наверное, попридержать своё ехидство, не настолько мы близко знакомы, чтоб такое мне просто так с рук сходило. А разругаться с Иликой в самом начале знакомства как минимум глупо. Я присел возле неё, взял в руки рогатину и стал скоблить древко.
- Илика, не обращай на мои шутки внимания, это не со зла, я даже не знаю, как тебе объяснить, ещё семь дней назад, я был стариком, которому в его мире было всё ясно и понятно. Умирая, не ждал ничего, кроме небытия. И тут ... Новый, незнакомый мир, существа, которые у нас вымерли, либо живут только в легендах и фантазиях детворы. И вдруг я один из тех, о ком в моём мире только страшные сказки рассказывают. А те, кто в нашем мире олицетворяет свет и добро, для большинства детворы, с ваших слов оказываются выродками.
И тут мне в голову пришла довольно бредовая мысль и, боясь её упустить, я замолчал, а Илика, слушавшая меня, прекратила терзать тушку, и сидела глядя на меня, ждала продолжения. В конце концов, она не выдержала и спросила:
- А как это, умирать?
- Ты знаешь, Илика, я даже понять не успел, что произошло. У нас говорят - 'Твоя пуля не свистит'. Пуля - это как стрела, только немного опаснее. Вот и моя не свистнула. Мгновение назад я убивал, а тут раз и всё, понимаю, что убили меня. А потом погас свет, а когда он зажегся - я уже здесь, в этом теле.
Она на пару секунд задумалась.
- Значит, и папа с мамой тоже сейчас где-то там ...
Мы немного помолчали, думая каждый о своём. Потом я её спросил:
- А Ма тебе кто?
И пока Илика рассказывала свою историю, я, слушая её вполуха, подбрасывал ей наводящие вопросы, продолжал обдумывать тот бред, который пришёл мне в голову. Все наши представления о эльфах и орках в основном идут от англосаксов и профессора Толкина, а также из голливудских штампов. То есть от ребят, умеющих мастерски убеждать весь мир в том, что чёрное это белое и наоборот. Хотя если взять этимологию слова орк, то получается довольно забавно. На Британские острова это слово пришло вместе с римскими легионами, дорогами, мостами и прочей цивилизацией. Orkus - бог смерти у древних римлян, парень весьма суровый, почитаемый всеми легионерами, наверняка остался в памяти племён, даже после ухода римлян, не зря потом гордые бриты и саксы называли орками разных датчан с норвегами.
Рассказ Илики удачно лёг в копилку сведений об этом мире. Стоит перепроверить мои выводы у Ма, но, может, не всё так плохо с этой РДГ ушастых, как мне вначале подумалось. Мы в самой глубине орочьих земель, поэтому кролики не могут здесь фланировать, как у себя дома. А значит немного времени у нас есть. От того места, где они решили побраконьерствовать, до их ближайшей заставы десяток дней ходу, для их единорогов. Плюс начальство должно накинуть им время на попетлять, а это значит, две недели у нас есть, железно, пока вышлют поисковиков. И те тоже не смогут действовать внагляк. Это ещё плюс семь - восемь дней запаса.